Татьяна Степанова - Последняя истина, последняя страсть [litres]

Лиза неотрывно смотрела на него из окна. И вспоминала день в июне – субботу, за два месяца до их несостоявшейся свадьбы. День такой счастливый, наполненный солнцем, незабываемый, хотя вроде самый обычный.

Они в тот день проснулись в половине двенадцатого. Лиза села в постели и глянула на часы.

– Наконец-то выспались! И у тебя, Вилли Ригель, два выходных. На чем это записать? А у меня планы.

– У меня тоже планы. – Он приподнялся на локтях и хотел ее поцеловать.

– Меня бесит твой идеальный пробор. – Лиза ловко уклонилась от поцелуев. – Это просто невозможно, что после всего, что ты вытворял ночью…

– А что я сделал? Ну-ка, напомни.

– После всего – пробор идеальный! Нет, я этого не вынесу. Я сейчас разрушу всю эту гармонию! – Лиза сама протянула руки к нему и взлохматила его русые волосы. Челка упала на глаза Вилли Ригеля. – Вот так. Теперь слушай – наши планы на эти выходные.

– Яволь.

– Завтра, в воскресенье, мы едем к моим родителям на дачу. Мама сказала про тебя: он и в школе был мальчик решительный, готовый на крайности. Он просто так от тебя не отступится.

– Твоя мама – мудрая женщина, Лизбет.

– А папа на это сказал – кстати, ему звонил ваш начальник ГУВД, он папин ученик – так вот, мой папа сказал, что ты самый молодой и самый перспективный начальник полиции в области. И в следующем году тебе через звание присвоят полковника, согласно должности. И что ты, возможно, станешь генералом в сорок. Мой папа стал генералом в сорок шесть. А ты его, по его же словам, обойдешь.

– Какой из меня генерал? – Вилли Ригель усмехнулся. – Значит, в воскресенье к твоим. А сегодня тогда мы с тобой не вылезаем из постели, потому что я хочу…

– Сегодня мы по магазинам, Вилли Ригель. – Лиза снова хищно взлохматила его русые волосы, добиваясь художественного беспорядка, ибо немецкий идеальный пробор как-то сам собой начал укладываться вновь. – Я на этих бесконечных процессах в суде заработала кучу денег. И за книгу мне заплатили. Так что все будем проматывать красиво и бездарно. Я хочу постельное белье египетского хлопка. В Zara home есть такое стильное…

– Мне все равно, какое постельное белье. Лизочка, меня интересует не это.

– Я знаю, что тебя интересует. А я хочу красивый стильный дом для нас. Я так привыкла, Вилли Ригель.

– Яволь. Покорный раб своей госпожи. Только сначала покажу, кто в нашем доме настоящий хозяин…

Лиза вывернулась из его объятий. Вскочила, накинула коротенький синий шелковый халатик и ринулась к комоду. Начала лихорадочно искать что-то в ящике среди кружевных трусиков и бра.

– У меня задержка пять дней. Да где же они были… черт… А, вот!

Она схватила коробку тестов на беременность и метнулась в туалет.

Через три минуты аккуратный стук в дверь.

– Кто тамммммммм? Маленькие фрицы? – Голос Вилли Ригеля. – Кто на подходе? Мальчик Гензель или девочка Гретель?

– Только попробуй сюда вломиться! – Лиза смотрела на тест-полоску. – Мы четко условились – это сакральное место для медитаций.

– Мне не терпится знать, кто… кто же там из маленьких фрицев уже… здесь, у нас? Лизочка, да? Да?

Она вышла. Вилли Ригель прислонился спиной к встроенному шкафу. В чем мать родила, он всегда любил показывать ей свое атлетическое тело. Это было его маленькой слабостью и хвастовством.

– Какая у тебя физиономия сейчас довольная, Вилли Ригель.

– Натюрлих! Гензель или Гретель? – Он улыбался. – Дай мне свою бумажку. Буду здесь у сердца носить.

– На, на! – Она помахала ему перед носом тестером и показала язык. – Одна полоска. Маленькие фрицы пока обойдутся.

– Значит, не в этот раз, оба-на. – Он вздохнул. – Померания не отступает и не сдается, Лизбет.

– Мы уже это с тобой обсуждали. Сейчас не время заводить ребенка, Вилли Ригель. Мои родители оба больны, у меня с ними то и дело сплошные больницы, клиники. У меня адвокатская практика. Такие дела, которые я бросить не могу, это дело чести. И потом, я хочу спокойно писать книги. Ты себе не можешь представить – что это такое, какой это кайф. – Лиза покачала головой. – Я не могу отодвинуть книги в сторону ради ребенка. Нет, только не сейчас. Может, позже… Но сейчас – нет. Книги, где ты прототип, имели такой успех у читателей. Ты как персонаж безумно нравишься дамам!

Про книги они заговорили вновь уже в торговом центре, обойдя по велению и хотению Лизы более десятка магазинов. Лиза подвела его к витрине книжного, где разглядела через стекло на столе «на выкладке» бестселлеров свой детективный роман.