Наталья Александрова - Веер княгини Юсуповой

– Да конечно! Ладно, ты не отвлекайся на посторонние темы, говори, что вспомнил!

– Да, так вот, я вошел в какую-то комнату и увидел… на полу лежала та женщина, она не шевелилась, а над ней склонился мужчина… Представляешь, только что я ее видел живой и здоровой, а тут она лежит без признаков жизни!

– И что дальше было?

– Ну, я подошел и спросил: что с ней случилось? А тот мужчина выпрямился, повернулся, сказал что-то…

– Что именно – не помнишь?

– Да что-то такое… вроде: «Ты здесь что делаешь? Ты вообще кто такой?» А потом… потом он вдруг замахнулся и ударил меня по голове. А потом… потом я ничего не помню… потом я как провалился… – Виктор тяжело вздохнул и развел руками: – Извини, больше ничего не вспомнил.

– Значит, по голове… А что у него в руках было?

– Да ничего не было, кулаком ударил.

– Кулако-ом? – протянула Надежда. – Ну, силен мужик… раз ты сознание потерял. Впрочем, тебе в твоем состоянии много не нужно.

– Грешно смеяться над больным человеком… – обиженно процитировал Виктор культовый фильм.

– Да на тебе пахать можно! – ответила Надежда в том же духе, после чего оба рассмеялись. – Ладно, уже хоть что-то, – Надежда придвинулась ближе и погладила Виктора по руке, убедившись, что с головой у него все в порядке. – Все же прогресс. А как выглядел тот мужчина?

Виктор снова прищурил глаза и неуверенно произнес:

– Крупный такой, рослый… бородка у него старомодная.

– Старомодная – это как?

– Ну, такая, клинышком… как до революции носили. Да, и еще виски седые. На профессора похож из старого фильма, знаешь, в нашем детстве часто по телику крутили – не то «Член правительства», не то «Депутат Балтики»…

– Может, вообще «Броненосец „Потемкин“»? – рассердилась Надежда.

– Не, в «Потемкине» мясо червивое ели и коляска по лестнице катилась, я точно помню… А в том фильме был профессор старорежимный, он потом перековался. А больше ничего не помню, хоть ты меня режь!

– Ну ладно, хоть что-то! – Надежда сразу засобиралась, выложив ему на колени фрукты.

Виктор ее не удерживал – было видно, что воспоминания его утомили. Надежда проводила его до палаты, и Сизов слабым голосом сказал:

– Надя, ты приходи еще. А то Галка на работу на полный день устроилась и теперь приходит только вечером, и то не каждый день.

«Правильно делает», – подумала Надежда, но вслух, разумеется, ничего не сказала.

Она прямиком отправилась в ресторан Леонида Белугина. Гардеробщик был уже другой, очевидно, того, с усами, уволили по требованию Котовича.

Надежда сказала, что она по делу к Алине Сергеевне, но сначала прошла к Вадиму.

Вадим сидел в своей комнатушке и правил какую-то программу, жизнерадостно насвистывая. Надежде Николаевне он обрадовался, как старой знакомой.

– Ну, как ваше расследование – подвигается?

– Есть кое-какие сдвиги. Я как раз потому и пришла, что нужна ваша помощь.

– Чем смогу!

– Сможете, сможете! Покажите мне еще раз записи за тот вечер… ну, вы понимаете… когда это все произошло.

– С уличной камеры?

– Нет, меня интересуют записи внутри ресторана.

Вадим порылся в компьютере и нашел нужный файл.

– Вот это – с камеры в главном зале, а другие мы в тот вечер не включали.

Надежда склонилась над экраном и принялась просматривать в ускоренном режиме записи за роковой вечер. Изображение на экране было немного искаженным, растянутым, как в дверном глазке, зато охватывало почти весь зал.

Вначале зал был почти пуст, только за столом возле окна две девушки пили кофе, о чем-то оживленно болтая. При ускоренном просмотре в их движениях было что-то комическое, как в ранних немых кинофильмах с Максом Линдером или Чарли Чаплином.

Постепенно зал начал заполняться. Появлялись уже и знакомые лица. Вот начали собираться Надеждины однокурсники… вот пришел Димка Шапиро…

А потом за угловой столик сел крупный вальяжный мужчина в хорошо сшитом костюме. Заостренная бородка, седые виски… это, несомненно, был тот самый человек, о котором говорил Виктор. Он вполне подходил под описание.

– И правда на старорежимного профессора похож… – протянула Надежда. – Можно мне увеличить и распечатать фотографию вот этого мужчины? – попросила она Вадима.

– Нет ничего проще!

И через минуту в руках Надежды была довольно сносная фотография незнакомца.

С этой фотографией она вышла в главный зал ресторана и показала ее официанткам:

– Никто не помнит этого человека?