Дмитрий Захаров - В пяти шагах от Рая

– Тебя зовут Алексей? – спросил Ермаков.

Улыбка сошла с лица подростка.

– Я уже тебе сказал. Зови меня Гонзо!

– Извини. Пусть будет Гонзо… Это карцер? – Он обвел левой рукой тесное помещение.

– Они так это называют.

– Кто такие – они?

Мальчик равнодушно пожал узкими плечами:

– Имен множество. Имя мне – легион! Они преследуют свои цели. Деньги. Самая низкая, но эффективная из всех энергий. Какие цели преследовал ты, отправившись сюда в одиночку?

Манера речи безусого подростка повергла в шок опытного следователя. Словно речь вел взрослый, образованный человек. Ермаков не нашел ничего лучше, как представиться:

– Меня зовут Виктор Петрович!

Мальчик небрежно кивнул, давая понять, что имя нового сокамерника для него не имеет значения.

– Ты не ответил!

Он только сейчас понял, о чем ему пыталась втолковать Зульфия Рашидовна. Гюльнара – необычная девочка! Врать парнишке, снявшему боль касанием руки и цитирующему Библию, как сказки из детской книжки, бессмысленно!

– Я работаю следователем, – сказал Ермаков. – Мать пропавшей девочки обратилась за помощью. Поиски привели меня сюда.

На удивление, ответ удовлетворил чудо-ребенка.

– И на что ты рассчитывал, отправившись в одиночку?

Логика в словах подростка была неумолимая. У него не было четкого плана действий. Понадеялся на великое русское авось. Когда не знаешь, что отвечать, говори правду!

– Мать Гюльнары была сильно огорчена. Она тосковала по дочке.

– Тогда ясно. Ты – альтруист. Любишь помогать людям. – Гонзо задумчиво посмотрел на лампочку. – А почему твои коллеги отказались сопровождать тебя в рискованной поездке?

Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз!

– Следователь не поверил матери Гульнары. Девочки в подростковом возрасте часто сбегают из дома.

Гонзо недоверчиво усмехнулся:

– Здесь почти тридцать детей. Трое сирот, один из интерната. У остальных есть родители, большая часть которых наверняка подали заявление о пропаже детей в полицию. Но приехал ты. Один. Старый и больной.

Ермаков хотел возразить, но мальчик поднял ладонь, приказывая молчать, слова застряли у следователя в глотке.

– Как можно характеризовать поведение властей, которые бросают на произвол судьбы несовершеннолетних детей?!

– Коррупция… – Поневоле майор включился в странную манеру разговора этого удивительного мальчика.

– Я знаю значение этого слова, – ответил Гонзо. – Общее определение. Причина гораздо глубже, она кроется в нравственности тех людей, которые отказались принимать участие в поисках детей. Вопрос. Есть ли смысл жить в стране, руководители которой предают своих граждан?

Несмотря на кризисную ситуацию, Ермаков с трудом сдержал улыбку. Они сидят в карцере, один – раненый старик с больным сердцем, другой – не по годам умный мальчишка, обладающий способностями целителя! Снаружи наверняка нешуточная охрана, одни псы чего стоят! И мальчишка поднимает вопросы, на которые он, взрослый мужик, проживший долгую жизнь, не в силах дать однозначный ответ!

Гонзо будто прочел его мысли.

– Люди, затеявшие похищение детей, наделенных даром, готовы потратить немалые деньги, – сказал мальчик. – Деньги правят миром. А твоим коллегам требовалось лишь обратиться к голосу совести. Их финансы не пострадали бы, зато могло появиться самоуважение. Почему ты приехал один?! – настойчиво переспросил мальчик.

– Я не знаю… – просто сказал Ермаков. А про себя подумал, насколько же мы все оскотинились, если без зазрения совести посылали куда подальше несчастную женщину!

– Верные мысли… – одобрительно сказал Гонзо. – Но пока ты не ответишь мне, я не стану тебе помогать!

Ермаков осторожно снял пропитанный кровью пиджак. Мальчик снял боль простым касанием пальцев, на что способны три десятка таких же, как Гонзо, детей, если они объединят свои усилия?!

– Что это за зверюги? – спросил он, выигрывая время.

– Ты застрелил мутанта. Повезло. Редкие твари, таких гибридов выводили фашисты во время войны.

Ермаков без особой надежды обшарил пустые карманы. Как и следовало ожидать, смартфон и документы у него отобрали.

– Меня принесли сюда охранники? – спросил он.

– Глупый вопрос. А кто же еще, по-твоему?

– Много всего детей держат на зоне?

– Теперь двадцать семь… Я совершил ошибку. Хотел помочь другу, дал ему инструкции для побега, боюсь, он их нарушил.

Ермаков проглотил соленый комок.

– Твоего друга убили?