Дмитрий Захаров - В пяти шагах от Рая

Тот присвистнул, равнодушно сунул деньги в карман.

– Банк грабанул?

– Типа того…

– Помощь не нужна?

– Разберусь. У меня к тебе дело есть, Черныш. Подождешь?

Черныш молча кивнул. Сергей наклонился к водителю.

– Я быстро. Покарауль пока!

Не слушая возражений, он сунул в окошко сумку с ценным имуществом, легкой трусцой пересек двор. Он увидел знакомый фургон на углу переулка и дорожного «кармана». Удачная позиция. Выезд на проспект был свободен, так же как и узкая полоса вдоль дома. Пробки начинали скапливаться ближе к вечеру. Завидя его, водитель повернул ключи зажигания, но не двинулся с места. Парень с родимым пятном достал рацию и поднес микрофон к губам. У него припухла скула, злорадно отметил Авдеев. Мысленно он назвал его «меченым». Связался ли он с загадочным респондентом или не успел, осталось невыясненным.

– Здорово, служивые! – приветливо улыбнулся Сергей, выхватил нож из кармана, коротко ударил протектор. Метнулся ко второму колесу, пропорол его тоже.

Молодая женщина в кожаной куртке-косухе, протиравшая лобовое стекло голубой «мазды», вскрикнула от неожиданности. Попятился старичок в серой кепке. Открылась задняя дверца фургона, жалобно охнули рессоры грузовичка. Таких здоровяков на улице не встретишь! Мужчина, вылезший из фургона, весил килограммов сто семьдесят, ростом был два с лишним метра. Синий комбинезон оставлял открытой накачанную грудь. Грудные мышцы покрывала синяя татуировка. Gott mit uns. Под ключицей раскинул крылья орел, держащий в когтях свастику. Неофашист был наголо обрит, на месте левого глаза зияла ямка с расходящимися по лицу ломкими лучами. Впечатление такое, будто на лице богатыря взорвалась компактная бомба. Он сжал кулаки, шагнул вперед. Авдеев доставал ему до груди. Тихо ойкнула девушка в кожанке, старичок поспешно ретировался в сторону подъезда. По счастливой случайности больше мирных граждан рядом не было. Поодаль прогуливались две мамаши с колясками, на площадке скопилась группа детишек. Если начнется побоище, люди станут невольными свидетелями, быстро сообразил Авдеев. А в кулачной потасовке одолеть здоровяка нереально.

Меченый, видимо, получил инструкции от руководства. Он приоткрыл дверь фургона, коротко приказал:

– Жердь, отбой!

«Хорошая кличка!» – подумал Авдеев.

Здоровяк сжал огромные кулаки, каждый из которых был размером с небольшой арбуз, покачал головой:

– Повезло тебе сегодня, фраер! Скоро увидимся!

– Жду не дождусь!

Сергей не стал дожидаться реакции граждан. Он той же неспешной трусцой устремился назад к машине. Водитель курил, открыв дверцу «лексуса». Он или ничего не заметил, или сделал вид, что был увлечен процессом вдыхания дыма. Черныш с сомнением покачал головой:

– Хреновые у тебя друзья, мужик!

– Это уж точно!

Авдеев поднялся в свою квартиру, наскоро переоделся в куртку защитного цвета, штаны с удобным набором карманов, достал в кладовке запыленные армейские ботинки. Нож удобно лег в специальное отверстие во внутреннем кармане куртки. Он вскрыл свой тайник, взвесил на ладони чахлую пачку денежных купюр. По сравнению с пухлой пачкой банкнот Людоеда его наличность выглядела как школьная тетрадь второгодника. Он выложил деньги на обеденный стол, написал короткую записку:

«Я уезжаю. Не уверен, что вернусь. Это тебе. Компенсация за косметичку. Постарайся не пропить!»

После чего набрал на смарте короткое сообщение бывшей подружке. Надя должна быть довольной! Спустившись вниз, он отдал ключ от дверей ожидающему его Чернышу.

– Сюда приедет раскрашенная блондинка, спросит меня. Отдай ей ключ! – Он протянул мужчине еще одну пятитысячную купюру. – Если залезешь в хату, вернусь, найду, глотку раскрою! Веришь?

– Верю! – ухмыльнулся Черныш. – У меня на людей чуйка. Можешь положиться… – Он немного помолчал и добавил: – Только ты не вернешься!

– Бывай! – Авдеев сел в машину. – Поехали!

«Лексус» сорвался с места и помчал по Искровскому проспекту. Сергей повернул обзорное зеркальце, чтобы можно было видеть дорогу. Водитель заворчал что-то недовольно, но Авдеев смерил его ледяным взглядом, тот замолчал. На всем пути следования до выезда на Московское шоссе синего фургона не было видно. Однако причин для спокойствия Авдеев не находил. Он знал, что теперь его в покое не оставят. Опять начался легкий дождь, шофер включил дворники. Сергей задумчиво проследил за их методичным движением. Как метроном. Он достал смартфон, без особой надежды набрал номер Жанны, выслушал голосовое уведомление, но сообщение оставлять не стал. Промелькнул знак «Пулково», набирал высоту аэробус, темно-синяя надпись Lufthansa выглядела буднично и уныло на фоне серого пейзажа Пулковских высот. По иронии судьбы самолет немецкой авиакомпании совершал взлет в тех самых местах, где несколько десятков лет назад русские солдаты сдерживали рвущиеся к городу орды фашистских танков. И теперь одноглазый богатырь выбил татуировку с символом тех, чьи предки расстреливали его дедов. Надя как-то сказала: психология парадокса. Смысл термина был заключен в парадоксе человеческого мышления. Нас привлекают вещи, причиняющие боль. Мы любим гладить нож, нанесший нам рану.