Элизабет Хэнд - Француз

Однако тогда к его мнению не прислушались, решив, что Пандемия отказала Сэмми кое в чем, и он теперь таким образом решил отомстить. Забавно, если учесть, что женщины Сэмми в этом смысле никогда не интересовали. А работа в подобном заведении и вовсе отбила охоту рассматривать потасканные прелести стандартных красавиц. Если каждый день находишься в лавке с мясом, то поневоле захочется свежих фруктов. Фруктов для Сэмми хватало, но в другом месте. Он тщательно заметал следы так, что даже Вторник не догадывалась, где ее дружок проводит свободные часы. Впрочем, у нее тоже имелись свои секреты.

Пандемию взяли на работу почти сразу. Заведение нуждалось в постоянном обновлении не только эротических костюмов, но и обслуживающего персонала. Девочки быстро приедались и требовали замены. В общем так обычно и происходило. Поработав месяц-два, максимум полгода, они бесследно исчезали. Кто переходил в клуб получше, кто спивался, кто находил себе постоянного сутенера-любовника. Разные судьбы, никого, кроме их обладательниц, не интересующие. Как правило, исчезновения девушек клиенты не замечали. Тиффани, Бренди и прочие имена получали новых хозяек, похожих на предыдущих как две капли воды. Дольше всего продержалась Вторник, но это исключительно благодаря заботам Сэмми. Иногда он делал перерыв, и Вторник исчезала, отправляясь на заработки в другие клубы. Но потом появлялась снова. Что поделать, мужчины любят блондинок, а блондинок в "Рубиновом коготке" – раз-два и обчелся. Вторник в этом смысле – незаменима.

Увидев Пандемию в первый раз, Француз не обратил на нее особого внимания. Спокойно отстоял весь сеанс и после незаметно ушел. Так было еще несколько раз. Но вдруг что-то случилось. Француз стал приходить только ради нее. Тогда же появились и таинственные листочки со стихами. Сперва Сэмми предположил: случилось невероятное. Love story в стриптиз-клубе. Давненько такого не бывало, а если быть точным – подобного не случалось никогда. Даже в-их отношениях с Вторник на первом плане всегда стояли деньги. Но чуть позже управляющий понял свою ошибку Клиента в бейсболке привлекала отнюдь не любовь. Так же, как и он, Француз ненавидел Пандемию, только в отличие от Сэма ненавидел со всей страстью фанатика. Сильно. Очень сильно. Только вот за что?

В тот вечер он подошел к кассе. Все в той же бейсболке, поношенной куртке и темных очках. Дохнул на Сэма гнилью и предложил очень выгодную сделку. Услышав названную сумму, Сэмми удивленно округлил глаза и присвистнул. Первым его желанием было предложить Французу Вторник. Те же черты, похожая фигура. Сразу и не разберешь, недаром эти девушки никогда не работали вместе. Кредо заведения: разнообразие и еще раз разнообразие. Вдобавок она танцевала гораздо лучше, пластичнее. Вторник искрилась на сцене жизнью, Пандемия, напротив, напоминала мертвую куклу. Но Француза интересовала только Пандемия. Он был готов на все. И тут Сэм совершил ошибку. Взяв комиссионные, он подхватил под руку Вторник и ушел, посчитав, что Пандемия справится сама. Благо на часах было начало третьего. А живых девочек "Рубиновый кого-ток" предоставляет только до двух ночи.

Следующим вечером они узнали об убийстве… Сопоставили некоторые данные и поняли, кто мог убить Пандемию. С полицией разговаривать бесполезно, отношения с копами в этом районе не приветствуются. С тех пор Француз исчез, но страх остался. Оба боялись, что он появится вновь, и тогда…

В комнату заглянула Сью Полпинты. В грязном тряпье, с вечной бездонной бутылкой в руках, эта сморщенная старушонка была местной достопримечательностью. В молодости – проститутка, потом – мадам в местном бордельчике. Однако любовь к виски вытеснила все. За бутылку Сью ежедневно, а то и не раз приходила в "Рубиновый кого-ток". Помимо того, что она была идеальной уборщицей, Сью нередко развлекала клиентов рассказами о конце света, пока те маялись в очереди, ожидая посадочных мест.

– Опять надралась? – Сэм спросил скорее для проформы, чтобы завязать со старухой разговор.

– Так за помин невинной души, господин хороший. Девочке-то нашей, говорят, этот душегуб голову отрезал. Только несколько прядей на полу оставил. Хорошие были волосы, светлые, чистое золото. Я тогда зашла сюда, помыть, прибрать, а мисс сидит и плачет. Болела она. Это ведь не каждому видно, только, сэр, если человека изнутри червь грызет, то на лицо черная печать ложится. Смерть свою отметину делает.

Сью вновь щедро отхлебнула из бутылки. Вторник зачарованно слушала пьяную каргу, поджав под себя голые ноги. По ее щекам катились слезы.