Анджей Земянский - Кормилец, или Любовь зла…

Она еле двигалась. Двести килограммов.

Весы наверняка сломаны. Разнервничавшись по этому поводу, она перед ужином съела целую банку шоколадной пасты. Конечно, сломаны. Само собой.

Полиция наведывалась к ним еще два раза. Каждый раз Кшисек сообщал ее мужу, что ничего нового они не узнали. Но вместе с тем не обнаружено ни одного тела, а значит, есть надежда, что Анита еще жива. И они умножат усилия и сделают всё, чтобы отыскать свою коллегу. Есть надежда, есть, — успокаивал он. Анита не билась уже головой о стекло, потому что не могла встать с кровати. На весах уже не хватало делений.

Муж ухаживал за ней. Смазывал кожу кремом, массировал, прокладывал марлей складки, переворачивал ее с помощью специального подъемного устройства, чтобы не было пролежней. Решетку в ее апартаментах давно уже не закрывали. Она не могла сама передвигаться. Зато знала, что муж ее действительно любит. Платонически, разумеется — при ее весе невозможно было заниматься сексом. Любила ли она его?

Однажды он перенес ее подъемником в специальное кресло на колесиках. И с помощью двух мужчин вывез это невообразимое сооружение к озеру. Там было так чудесно. Май, весна бьет ключом вокруг из каждого росточка. Анита увидела неподалеку еще несколько колясок с женщинами и их мужей.

— Ты свободна, любимая. Можешь идти куда хочешь.

Она даже не шелохнулась.

— При весе триста с лишним килограммов? — буркнула она. — Далеко я не уйду.

— Если хочешь, мы отвезем тебя туда, куда укажешь.

Она взглянула на мужа. Он, вне всяких сомнений, говорил серьезно.

— Съешь что-нибудь, милая?

— Принеси меню. И…

— Да, я тебя слушаю!

Она решилась на отчаянный шаг. Он же знал, что у нее было с собой в момент похищения. Но иногда стоит «сработать под дурочку».

— Вы, когда меня похитили, забрали мою сумочку. У меня там были кое-какие личные мелочи.

— Ну, конечно, душечка!

Он бросился со всех ног по направлению к вилле-каземату. Она сделала вид, что читает меню. Естественно, она была голодна, однако вся дрожала от возбуждения. Неужели он так запросто попался на крючок? Неужели в сумочке могло что-нибудь остаться?

Он прибежал через пару минут.

— Вот, пожалуйста, моя милая.

— Знаешь, я выбрала креветки в пикантном соусе, омлет с вином, гренки со смальцем и шкварками. А что еще — потом решу.

— Ясно. Сию минуту принесу.

Когда он ушел, она проверила сумочку. Батюшки-светы! Внутри был ее GPS (все еще действующий, что было видно по мигающему диоду) и «вальтер» с запасным магазином. Она машинально передернула затвор и сняла пистолет с предохранителя. Притронулась к кнопке на дисплее передатчика. О боже! Если нажать посильней, через считанные минуты сюда прибудет несколько патрульных машин, а потом и антитеррористическая бригада. Она вооружена и опасна. Одно короткое движение, и вся полиция сломя голову сюда примчится.

Анита вдруг невольно подумала, как она со своими тремястами килограммами покажется сослуживцам. Нет, стоп. Она им и не покажется. Ее будут лечить. Лечить? В больнице в кошмарных условиях, с этой ихней говенной жратвой? С этой разваренной картошкой, воняющей карболкой?

Что будет, если ее увидят сослуживцы? Один плюс — она раскрыла дело. Но как появиться им на глаза в таком виде? Есть и минус — она поймалась, как глупая девчонка. Впрочем, это менее всего важно.

Вихрь мыслей. Что делать? Поднять стрельбу и поставить на ноги половину польской полиции или?..

Или что?

Ее муж возвращался с большим подносом. Он не удивился, увидев пистолет и GPS. Улыбнулся.

— Ты свободна, я же сказал. — Он начал раскладывать салфетки на переносном столике. — Можешь сделать все, что захочешь.

— Даже выстрелить в тебя?

— Стреляй. Самое большее — убьешь человека, который по-прежнему тебя любит. Как тебе известно.

Она прикусила губу.

Боже мой! Он и вправду любит ее. Теперь она убедилась. Он пошел на страшный риск, вступил в преступную организацию. Ради нее. Рискует жизнью и свободой. Она смотрела, как он раскладывает салфетки.

— Будь любезен…

— Да, я тебя слушаю.

— Дай мне карту вин.

— Пожалуйста.

— Ах да. Еще одна просьба.

— Только?

— Брось эти две штуковины в озеро. — Она протянула ему GPS и пистолет.

Перевод О. Катречко

Выдающийся дегенерат и ипохондрик. Ничего не умеет. Единственное, что у него получается, — это зарабатывать деньги и заниматься сексом. К сожалению, только с лицами противоположного пола, поэтому в обществе он даже не может похвастаться, что является геем или хотя бы теткой. Перепробовал уже все, чтобы привлечь к себе внимание. Заблокировал дорогу в Оборниках Шлёнских, но, к сожалению, его приняли за Леппера (лидер польской партии правого толка «Самооборона», известной своими националистическими и популистскими лозунгами). Пытался внести себя в список Вильдштейна (перечень лиц, сотрудничавших со спецслужбами социалистической Польши), но перепутал милицию с полицией, а Управление безопасности — с Агентством внутренней безопасности, так что получил от ворот поворот. Ему даже крикнули: «Никого ты не закладывал, сукин сын!» Редкий кретин. Пытался взорвать себя на ступеньках Сейма, обвязался взрывчаткой, но забыл, как будет по-арабски «Аллах акбар» и из-за языковых трудностей не выдернул чеку. Лауреат 11 литературных премий, которые получил, приставив нож к горлу спонсора (его собственная версия) или к своему, умоляя проявить милосердие (официальная версия).