Наталия Антонова - Фурия XXI века

– А что не так с Сашей? Она не захотела встречаться с ним?

– Не захотела, – кивнула Мирослава и тихо добавила: – С Сашей действительно не так.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Наполеонов заинтересованно.

– Саша, как и Мерцалов, выпала из машины и погибла.

– Ты знаешь, когда это случилось?

– Шесть месяцев назад.

– Так…

– А у Саши был постоянный парень? Может, жених?

– Шура, я пока ничего не знаю об этой девушке. Узнаю, сообщу.

– Значит, ты сама этим займешься?

Она кивнула.

– А я тогда займусь Свояковым. Плотно займусь, – в голосе следователя прозвучали угрожающие нотки.

– Шур, я вот думаю, ну не просто же так Свояков перевел стрелки на Хованскую.

– Думаю, были причины, – проговорил он задумчиво.

– Он кого-то покрывает.

– Ничего, завтра же я вытрясу из голубчика все.

– Вас не настораживает, – спросил Морис, – что девушка и Мерцалов погибли одинаково?

– Еще как настораживает…

– В случайность не верится.

– Да, либо их убил один и тот же человек…

– Либо?

– Либо кто-то из близких девушки вычислил убийцу и отомстил ему.

– Ты хочешь сказать, что Мерцалов убил Сашу?

– Он мог сделать это ненамеренно.

– То есть?

– Помните Свету Трегубову?

– Ну?

– У нас есть свидетельство того, что Мерцалов пытался похитить девушку.

– Трегубовой повезло, ее отбила Агриппина Павловна.

– А Саше нет…

– И ты предполагаешь, что она выбросилась из машины?

– Не знаю, выбросилась она сама или ее выбросил Мерцалов.

– Это мог быть вообще не он…

– Мог, ведь преступник не найден.

– Я подниму дело и поговорю с тем, кто его вел, – сказал Шура. Он закрыл папку. – Это я возьму с собой.

– Конечно.

– А теперь давайте отдохнем от работы.

– Давайте. Ты написал какую-нибудь новую песню?

– Увы.

– Тогда спой что-нибудь из уже имеющегося.

Морис сходил за гитарой, вручил ее Шуре, и все вышли на крыльцо.

На небе показался месяц, светлый, как кусочек хрусталя, покрытый сахарной пудрой. Дневной зной отступил, и из глубины сада ветер доносил запах влаги и цветов.

Шура пробежал пальцами по струнам, прислушался, склонил голову набок, помолчал, полминуты и запел:

На следующий день была суббота. Тем не менее Наполеонов уехал на работу. Мирослава в задумчивости сидела возле домашнего телефона и гипнотизировала его взглядом. Дело в том, что она сомневалась, позвонить ли Сашиным родным сегодня или все же отложить до понедельника…

С одной стороны, в субботу больше шансов застать их дома. С другой стороны, не хотелось портить людям выходные напоминанием о недавней еще и, скорее всего, незажившей ране. К тому же в первую очередь поговорить Мирослава хотела с мамой Саши. Женщина, скорее всего, будет дома одна именно в будни… Говорить со всеми домочадцами разом не хотелось.

Телефон, не выдержав ее пристального взгляда, зазвенел. Мирослава сняла трубку.

– Да.

– Доброе утро, любимая невеста, – донесся голос Иннокентия.

– Кеш, – виновато отозвалась Мирослава, – мы больше не жених и невеста.

– Вот как? – почти не удивился он.

– Ага, я расплатилась с детективом.

– Выяснила, что хотела?

– Да.

– А мы не можем просто погулять, посидеть в «Жемчужине»?

– Можем, конечно, – замялась она и тут же оживилась: – Слушай, Кеша, у нас завтра пикник намечается. Приезжай, а?

– Много народу будет?

– Да нет, не очень. Соберутся свои.

– Свои – это кто? – уточнил Иннокентий.

– Мы с Морисом, Дон.

Иннокентий хмыкнул в трубку.

Мирослава не обратила на это ни малейшего внимания и продолжила:

– Мои тетя Виктория с мужем, тетя Зоя, Люся, опера, некоторые с женами. Вот, собственно, и все.

– Вы все свои, – осторожно проговорил Иннокентий, – а я не пришей кобыле хвост…

– Ну что ты! Ты же мой друг! Друг же?

– Друг, – грустно согласился он.

– Не слышу в голосе оптимизма!

– Друг, – повторил он более жизнеутверждающим тоном.

– Вот, другое дело, – похвалила она.

– Во сколько сбор?

– Приезжай часам к одиннадцати.

– Хорошо, я приеду.

Первой приехала тетя Зоя, Морис сам завел ее скромную «Ниву» в гараж.