Ирина Грин - Зыбучие пески судьбы [litres]

– Да, – отозвался Глеб, чтобы хоть что-то сказать, потому что говорить не хотелось. Хотелось слушать ее, видеть, как шевелятся ее нежно-розовые губы, ощущать запах ее духов – таких же нежно-розовых.

– Лондон, Париж, Рим, Барселона, – словно капли дождя срывались с розовых губ, – Стамбул, Прага, Флоренция, Амстердам, конечно же Венеция, Будапешт, Берлин. Острова, такие как Майорка, Санторини, Тенерифе, Кипр, Крит, Корсика, Мадейра, Мальта. История, традиции, фольклор, кухня. Гуманизированные или дикие ландшафты.

– А вы? – спросил он, чувствуя, что пауза затянулась. – Вы какие ландшафты предпочитаете?

– Я? – удивилась она. – Мы же сейчас говорим о вас. Вы, помнится, выбираете тур для свадебного путешествия. Думаю, вам нужен определенный уровень сервиса, комфорта…

– И все-таки, куда бы отправились вы?

– Понимаете, у каждого свои каноны красоты. Они зависят от характера человека, его культурного багажа, опыта. Его фобий, наконец.

– Фобий? – Последнее слово заинтересовало Глеба. – А у вас есть фобии?

– Я очень люблю Крым. – Похоже, Кира не собиралась делиться с ним своими страхами. – Там есть места, где от восторга хочется плакать. Ай-Петри, Партенит, Тарханкут и его чаша любви, розовое озеро. А пещерные города в горах, места с мощной энергетикой! А горы, красота которых заставляет задыхаться даже на спуске! Понятно, это не совсем то, что вам нужно…

В этот момент он точно знал, что ему нужно – обладать этой девушкой. Прямо сейчас, подобно маньяку или первобытному дикарю, сгрести ее в охапку и утащить в свое логово. Кормить, поить, оберегать, холить, лелеять. И любить. Любить так, чтобы, согласно Марку Твену, не о чем было жалеть на смертном одре. Он, правда, говорил еще о путешествиях, но их гораздо легче устроить.

Вечером он подкараулил Киру после работы, подарил цветы, предложил посидеть где-нибудь за чашечкой кофе. За цветы она поблагодарила, а от кофе отказалась.

– Не думаю, что вашей невесте это понравится, – сказала она грустно, и невооруженным взглядом было заметно, что отказ дается ей с трудом.

– А мне кажется, что ей все равно, – попытался настоять на приглашении Глеб.

– Зато мне не все равно, – покачала она головой. – Это мой принцип – не брать чужое. И я не хочу от него отказываться даже ради…

Кира опустила голову, и Глебу показалось, что она вот-вот заплачет.

– Ну вы хотя бы разрешите подвезти вас до дома?

Она покачала головой.

– Спасибо, тут пешком совсем близко, а на машине придется делать большой круг. Еще раз спасибо за цветы. Решите что-нибудь насчет путешествия – заходите.

Он часто вспоминал эту девушку с ее странными принципами. Досадовал, злился: на нее – за твердость, на себя – за недостаточную настойчивость.

Но тут ситуация коренным образом изменилась. Луиза собралась навестить родителей. Попыталась уговорить Глеба составить ей компанию, но у него как раз была очередная запарка, и Луиза уехала одна. Впрочем, последнее обстоятельство не сильно ее огорчило. Уж что-что, а отсутствие веселой компании ей не грозило никогда. Поездка оказалась прямо-таки судьбоносной – в солнечной Италии Луиза познакомилась с макаронным магнатом по имени Рикардо. Он был немолод, но определенно богаче Глеба, и самое главное – являлся носителем замечательной фамилии – Романо. Спустя три месяца Луиза Романова превратилась в синьору Луизу Романо, обладательницу дома в Риме, виллы в Неаполе и белоснежной двадцатиметровой яхты с роскошной спальней и просторным флайбриджем [1] Флайбридж – открытая площадка, мостик, на крыше ходовой рубки судна с дополнительным постом управления, а также местами отдыха для пассажиров. .

Разумеется, Ермолаев с матерью были в числе приглашенных на свадьбу, после чего молодые отправились в путешествие на яхте, а Глеб, оставив мать любоваться итальянскими пейзажами и сославшись на производственную необходимость, полетел в родные пенаты.

Едва ступив на родную землю и убедившись, что с родной фирмой в его отсутствие ничего плохого не случилось, он отправился в «Эдельвейс». И к своему огорчению не обнаружил девушку, чей образ нет-нет да посещал его мысли.

– Она уволилась, – сообщила бывшая коллега Киры, та самая губасто-скуластая, с которой он общался во время своего второго визита в туристическую фирму.

После короткого торга они с девушкой пришли к консенсусу: в ее кошельке появилась стодолларовая купюра, а в кармане Глеба – листок с адресом и телефоном Киры.