Галина Романова - Лицензия на happy end [litres]

– Это кто же такой-то? Не слыхала…

– И слава богу, тетя Маша, – не хотел, да рассмеялся полковник. – Руки у этого человека по самые плечи в крови. Пожизненное ему светит, как ни крути…

Все документы, ключи, деньги, что было у нее с собой и что осталось в доме Сони Калединой, все пребывало теперь в милиции в качестве вещдоков. Возвращать ей все это до окончания следствия никто не собирался. Вручили временное удостоверение личности на казенном сером листке взамен паспорта и, пожав плечами, сухо отрекомендовались, что больше пока помочь ничем не могут.

Хоть плачь, хоть ногами топай, ничего не изменить. В квартиру к себе ей все же удалось попасть на третий день. Спасибо Сандро, кто бы мог подумать, что бывший благоверный такую деятельность развернет, начав бомбить просьбами их ЖЭК. Тот нашел слесаря, купил замок на свои кровные и даже за продуктами вызвался сбегать. Катерина остановила.

– Не нужно ничего, Саня, – взмолилась она.

Слишком пугало его присутствие, такое напористое, такое обременительное. В койку вроде бы не просился, но заботой окружил, задохнуться впору.

– Катрин, я тебе мяса поджарил. Топай к столу, – позвал ее из кухни Сандро, стоило Катерине выбраться из ванной.

– Спасибо, – кисло поблагодарила она его, старательно обходя стороной и забиваясь в самый дальний угол за столом. – Спасибо… Ты как, Саня? Лицо, я смотрю, подживает.

После того как арестовали Хромина со всей его бандой, Сандро дни напролет проводил в косметических салонах. Маски, примочки, массажи, лечебные процедуры. Но на Катерину он тоже времени не жалел. Все, что не было затрачено на восстановление помятого организма, он посвящал ей. Только подозревал, не очень-то она этому радовалась. Сторонилась, сухо благодарила и все время смотрела куда-то в сторону.

– Катрин, ну чего ты как не родная, в самом деле? – не выдержав, воскликнул Сандро и принялся пододвигаться со своим стулом к бывшей жене поближе. – После того, что с нами произошло, мы должны все забыть и…

– А я все забыла, Саня, – тихо откликнулась Катерина, вяло ковыряя огромный кусок мяса, посыпанный зеленью и обильно облитый кетчупом.

Сандро оставался самим собой. Ведь не любила она мяса с кетчупом. Он любил, а она нет. И знал он об этом, и помнить был должен, только не считал нужным на этом акцентироваться. Раз ему нравится, то никто роптать не имел права. Пусть и остепенился он, может быть. И делать ей больно уже не соберется никогда, что это меняет?

– Что ты забыла, Катюш? – Сандро полез губами ей в шею, принялся шептать в самое ухо: – Что ты забыла? Как нам хорошо было с тобой? Я не верю! Это не забывается. Мы же созданы друг для друга, пойми!

– Ты давно понял? – усмехнулась она, отодвинула от себя тарелку и начала выбираться из-за стола. – Пусти меня, Саня. Не до любовных утех мне, поверь.

– А до чего тебе? – Он надул почти полностью поджившие губы и громыхнул ее вилкой по столу. – Я перед ней кручусь, кручусь, а она нос воротит. Чего ты, вообще, а?

– Ничего, – она пожала плечами, оборачиваясь на него от окна. – Я вообще ничего, Саня! Меня как бы нет вообще. Столько всего свалилось! Как с ума не сошла, не понимаю. Соню убили из-за меня. Васька погиб, я опять же виновата!

– Это стечение обстоятельств, – откликнулся он с возрастающей обидой.

Всех вспомнила. Всех пожалела, а то, что его едва жизни по ее вине не лишили, прошло как бы вскользь. Будто и не человек он вовсе. Будто и не пострадал. Неблагодарная!!!

Сандро насупился и совсем уж было собрался уйти, оскорбленно хлопнув дверью, но тут его настигло одно маленькое уколовшее совесть напоминание.

А ведь он сдал бы Катьку непременно, если бы знал, где она в тот момент прячется. Не раздумывая, сдал бы. И ни за что на свете не продержался бы так долго, как продержалась бедная Сонька Каледина. И Катька наверняка об этом догадывается, потому и не ставит ему в заслуги его синяки и ссадины.

– Это не стечение обстоятельств, Саня, – возразила с печалью Катерина, обхватив себя руками за плечи, будто могла замерзнуть в толстом банном халате в жаркий летний день. – Это я во всем виновата. Все их смерти на моей совести. Если бы не мое упрямство, не мое желание кому-то что-то доказать… Они были бы живы сейчас… И Кирилл пропал куда-то!

Вот! Вот из-за кого она печалится! Вот о ком страдает больше всех! Вот из-за кого не смотрит в его сторону и не воспринимает его ни как мужчину, ни как мужа, пускай и бывшего. Что же могло случиться за то время, когда она покинула его квартиру в мокрых джинсах посреди ночи и до теперешнего дня? Что могло прийти в ее голову такого, из-за чего Дедков вдруг стал для нее столь желанен. Прозрела, что ли?!