Геннадий Сорокин - Страх никогда не стареет

– Наташа, можно я на «ты»?

Она кивнула.

– А кто теперь будет руководить фирмой?

– Его заместитель, – улыбнулась она, – так прописано в уставе. Нового директора изберет общее собрание учредителей. То есть я, Инна и еще восемнадцать человек. Дату собрания мы еще не определили. Не хотите кофе, а то я что-то сонная стала? Я вам сама сварю. Нет, правда, вот кофе я варить умею. Даже, говорят, неплохо получается.

Она пошла во внутренние помещения. Мой дорогой друг хмыкнул что-то про помощь хозяйке и ускользнул за ней.

Я, для начала, осмотрел повнимательнее столовую. Видимых видеокамер не обнаружил. Наверное, они стоят только снаружи дома. Охранникам ни к чему видеть внутреннюю жизнь. Но снизу обеденного стола, там, где было центральное место, была неприметная кнопка. Явно для вызова кого-то. Может, прислуги, может, телохранителей.

За плотными шторами скрывались окна с толстыми пуленепробиваемыми стеклами. Я совершенно уверен, что снаружи через эти стекла будет виден только смутный силуэт. Обычные меры предосторожности.

Достав один из мобильных телефонов, я быстро сделал с десяток фотоснимков обстановки. Потом, на досуге, в деталях рассмотрю интерьер. Может быть, замечу что-нибудь интересное, на что сейчас не обращаю внимания.

Пройдя бесшумно к двери, ведущей на половину покойного, я рывком открыл дверь. Никого, кто бы коварно подслушивал нас. Только полутемный коридор, с картинами по стенам. Лестница с перилами вела наверх, в личные покои, где, наверное, оплакивает свою горькую судьбу вдова сенатора. Ее оставим на потом. И вторую дочку оставим на завтра. На сегодня мне уже хватит общения с этим семейством.

Проходя мимо стола, я налил себе полную рюмку водки, залпом выпил и закусил большой ложкой икры. Пока никто не видит, можно побыть человеком. Подумав, все повторил и, отерев губы плотной матерчатой салфеткой, пошел за пропавшей парочкой. Долго они что-то кофеек варят.

За дверьми в подсобные помещения был широкий коридор, но уже без картин. Из него направо и налево вели несколько дверей и лестница наверх, в половину Натальи. Прямо напротив лестницы полутемная комната. Тоже какое-то подсобное помещение. Наверное, когда много гостей, здесь дожидается вызова прислуга. Из-за неприкрытой двери налево по коридору пробивался свет. Я, крадучись, пробрался вдоль стены и заглянул.

Парочка обнималась. Вернее, ее женская половина изображала отталкивания мужской. Но вяло так изображала. Наверное, нравилось.

– Все, пошли! – полушепотом велела Наталья. – Ну, дурак, что ли? Все, хватит! Ну?

Я стремительно бросился обратно в столовую. К их приходу я успел закурить и прикинулся скучающим простачком.

– Кофе в первый раз сбежал, пришлось по новой варить, – это мне поведал напарник, внесший поднос с кофейником и маленькими чашечками. Есть такие чашечки, ровно на один глоток. Для лилипутов.

Наталья была нисколько не смущена. Она села на прежнее хозяйское место и, подперев подбородок рукой, откровенно пристально посмотрела мне в глаза.

Я улыбнулся. Совсем немного так. Только для нее. Только для того, чтобы показать, что я понял, на чьей стороне ее симпатии в этот вечер.

– Наташа, теперь последний вопрос. На этой неделе изменения в работе фирмы будут?

– Я же не заместитель генерального директора. – Она вновь улыбнулась мне. Она скромная служащая. Она завтра придет к новому руководителю и будет выслушивать его указания. А может быть, выгонит его без выходного пособия.

– Наташа, не хотелось бы резких изменений, пока мы во всем не разобрались. Это можно устроить?

– Я думаю, да. Я попрошу об этом Сергея Никандровича. А вы завтра опять к нам на работу?

– Не знаю. Это как получится. Нам пора. Приятно было провести вечер. Хотя повод оставляет желать лучшего.

Хозяйка проводила нас до входной двери, где мы коротко обменялись телефонами и простились.

Отойдя по тротуару вдоль забора от будки охранников метров двадцать, практически к месту парковки нашего автомобиля, я нарушил молчание и спросил пребывающего в эйфории коллегу:

– Кстати, лягушатина по вкусу что напоминает?

– А я-то откуда знаю? – поразился он.

– Так ты ее целую тарелку сожрал. Один! Даже со мной не поделился.

Его перегнуло пополам и вырвало на газон. Потом еще раз.

– Саш, ты, бля, сволочь! – Он снова задергался, извергая содержимое желудка.

– Последние социологические опросы показывают, что именно так считает половина моих знакомых. Все, полегче стало? Мать его! Стой и не поворачивайся! Так и стой!