Владимир Колычев: С двумя сразу

Тонька завизжала от ужаса, но Городилов ударил ее раскрытой ладонью по лицу. Она упала и широко раскинула руки. Сознания Тонька не потеряла, но рот захлопнула.

Роме в лицо через ствол пистолета заглянула смерть. Паша держал его на прицеле, выжимал слабину на спусковом крючке.

— Да погоди ты, не торопись! — Городилов ударил его по плечу.

— Почему?

Рома плохо слышал, но все же заметил, как дрожал голос у Паши. Хотя пистолет тот держал твердой рукой.

— А громко бахнул. Сейчас менты подъедут!

— Тут изоляция хорошая.

— Уверен?

В ответ Паша пожал плечами.

— Вы хоть понимаете, что делаете? — трясущимся голосом спросил Рома. — Знаете, что вам за это будет?

— А это ты, Роман Яковлевич, у Паши спроси! — Городилов протяжно вздохнул.

Он вроде бы очень сожалел о содеянном, но вступаться за Рому не собирался. Просто не имел права оставлять в живых ни его, ни Тоньку.

— Все из-за бабы, — сказал Паша.

— Из-за Яны?

— Из-за нее, проклятой! Из-за любви. Извини, Роман Яковлевич, но тебе не нужно было сюда приезжать.

— Мы забрали бы нож, и не возникло бы никаких проблем, — сказал Городилов и развел руками.

— Зачем забирать?

— Да Яна затупила. Надо было нож выбросить, а она сюда его притащила. Сначала Лену твою хотела подставить, затем эту вот. — Городилов кивком показал на Тоньку, склонился над трупом телохранителя и забрал оружие. — Вроде боевой, — сказал он, осмотрев пистолет.

— Из него мы их и завалим, — проговорил Паша.

— Завалим! — передразнил его Городилов. — Янку твою мочить надо было!

— Чего уже говорить.

— Не надо Яну валить. Вы ее просто сдадите в полицию. Тогда вам ничего не будет. — Рома и сам сомневался в том, что говорил.

— Нам ничего не будет, если мы свидетелей не оставим, — проговорил Городилов, подошел к окну, глянул вниз. — Вроде тихо.

— Давай сделаем, как будто они нас связали, — сказал Паша.

— Сначала нас избить должны. Типа мы жертвы.

— Я тебя ударю. А потом ты меня.

— Роман Яковлевич должен постараться. Надо, чтобы он кулаки в кровь сбил.

— До крови вряд ли. — Паша пожал плечами. — С его-то ударом.

— Думаешь, он у него слабый?

— Знаю.

— Попробуем. — Городилов провел пальцами по своему лицу, как будто обволакивал его защитной пленкой, приблизился к Роме. — Бей!.. Только не в нос. — Он подставил под удар правую скулу и сжал челюсти, чтобы избежать перелома.

Удар у Ромы сильный. Правый прямой — просто молот. Он долго его тренировал. Потому и Семена снес в свое время с одного замаха.

— Зачем?

— Затем, что мне придется тебя убить, Роман Яковлевич. Чтобы спасти свою шкуру.

— Ничего личного, сэр, — заявил Паша и усмехнулся.

Он продолжал держать Рому под прицелом.

На Тоньку же никто не обращал внимания. Она забилась в дальний угол, там и сидела, боясь пошевелиться.

— Ты должен меня наказать за то, что я тебя убью. — Городилов задорно подмигнул Роме.

— Но я не могу сильно.

— Значит, несильно накажи, — проговорил Паша.

— Я попробую.

От страха Рому колотило изнутри, он чувствовал слабость в руках. Но все же смог ударить, да так, что Городилов упал без чувств со сломанным носом.

Пока Паша соображал, Рома набросился на него, двумя руками вцепился в пистолет. Он даже смог вырвать оружие, но Паша ударил его локтем в челюсть.

Падая, Рома увидел Тоньку. Она вскочила и побежала к выходу. Паша был занят им, поэтому не замечал ее.

Паша ударил его кулаком в лицо и попытался вырвать пистолет, но Рома вцепился в оружие мертвой хваткой. Паша врезал снова, отправил Рому на границу между явью и бездной, в которую проваливалось его сознание. А Тонька открыла дверь.

— Сука! — взвыл Паша и бросился за ней.

Пистолет остался у Ромы. Но руки не слушались его, голова не соображала. Он только и успел понять, что в комнату ворвались какие-то люди. Теряя сознание, Рома увидел, как они заламывали Пашу.

Антонина от сильного волнения глотала слова.

— Яна хотела подставить меня. Вчера она пришла сюда и сунула это под диван. — Тонька кивнула на нож, который рассматривал Кузюмов.

Лена уже поняла, что тут произошло. Кузюмов взял себе в помощь двух оперативников, потом поехал за ней. Лена собиралась открывать дверь, но ей навстречу с бешеными глазами выскочила Антонина. Оперативники ворвались в квартиру и задержали всех, кто там находился.

В том числе и Рому, которого пришлось приводить в чувство. Он валялся на полу в наручниках, с разбитым в кровь лицом и молча качал головой, отрицая свою вину. Неподалеку лежал его телохранитель с пулей в сердце.