Владимир Колычев - С двумя сразу

Непростая у него выдалась жизнь. По глупости угодил в колонию для малолетних, там и получил свою путевку в жизнь. Сколотил команду рэкетиров, намолотил денег, в середине девяностых ударился в бизнес, смело влезал в самые рисковые проекты. В нулевых учредил компанию «Житный ряд», вложил в нее все свои капиталы и крепко врос в землю. Так вот и жил.

В кабинет он вошел бодро, живо. Но его движения тут же замедлились, их утяжелила начальственная вальяжность. Как-никак, он отец, а Рома — сын, который должен слушать его и внимать.

— Рассказывай, — сказал папаша, усаживаясь на диван.

Рома подсел к нему и сказал:

— Анфиса приходила. Она все знает.

— А ты?..

— Я так понимаю, ты не особо скрываешь.

— Седина в бороду, бес в ребро.

— Так я ничего…

— Анфиса ультиматум поставила. Или она, или Тонька.

— Не слышу дрожания в голосе.

— Страха нет.

— А маета есть.

— Да, — подтвердил отец. — Душа не на месте.

— Может, я чем-то могу помочь?

— Как там твоя жена?

— Не жена.

— Вот и я о том же.

Отец с самого начала знал о его истории с Леной, даже помог ему решить проблему, нацелил на нее Кешу. Он разрешил им жить в Харитоновском как мужу и жене. Он не возражал бы, если бы Рома оформил отношения, но в то же время его вполне устраивало существующее положение дел.

— Хочешь, чтобы я ее в Москву отвез? — спросил Рома.

— В Москву? — Отец спокойно и внимательно посмотрел на него.

— Да, ее в Москву, а Тоньку под венец.

— Что?! — Отец вздрогнул, его взгляд заледенел, как это случалось в минуту гнева.

— Я подумал… — промямлил Рома.

Он и сам не понял, как его осенила такая вот замечательная мысль. Отец отказывается от Тоньки, но не хочет обижать ее и передает сыну в законное пользование.

— Я так понял, ты выбрал Анфису…

— Да. А про Тоньку ты забудь.

— Да я ничего, просто подумал. Ну, если она тебе не нужна. Да и не женился бы я на ней, даже если бы ты меня заставлял.

— Это ты сейчас каким полушарием думаешь? Когда правильным, с тобой интересно поговорить. А когда другое включаешь, становишься идиотом. Разве нормальный человек мог подумать, что отец способен отдать сыну использованную шлюху?

— Шлюху?

— А по-твоему, Тонька — святая девственница?

— Нет, не девственница. Да и не святая.

— Даже не мылься на нее.

— Да я ничего.

— Я еще раз тебя спрашиваю, что там у вас с Леной?

— Живем.

— Она знает, что ты ее обманул?

— Не обманул. Это была военная хитрость.

— Да, конечно, — с усмешкой сказал отец. — Из твоего неправильного полушария.

— А ты каким полушарием думал, когда Тоньке про эту хитрость говорил?

Отец и бровью не повел. Только затянувшаяся пауза выдала его смятение.

— Я задал вопрос.

— Нет, Лена ничего не знает.

— Может, вам лучше оформить отношения?

— Не знаю, стоит ли.

— Что такое? Перегорел?

— Ну…

— А как дышал! — Отец усмехнулся.

— С тобой такого никогда не бывало?

— Не хочешь, не надо. А то можно было бы твою Лену к нам сюда устроить.

— Кем?

— Секретарем-референтом. Если она старшим менеджером в крутом автосалоне работала, то и здесь потянет.

— Тоньке до нее, как до Пекина.

— Да, настоящая секретарша должна не только кофе подавать, но и владеть всей информацией. Анфиса уперлась. Она хочет, чтобы здесь работала твоя Лена.

Рома кивнул, мысленно соглашаясь с Анфисой. Муж у нее хоть и бабник, но жена сына для него святая. Под юбку к Лене он точно не полезет.

— Что скажешь?

— Я не женюсь на Лене, — заявил Рома.

— Уговаривать я тебя не стану, — немного подумав, сказал отец. — Как ты там с Леной разбираться будешь, не мое дело.

— Нам и в гражданском браке неплохо.

— Ты с квартальным отчетом разобрался?

— Там есть непонятные моменты.

— Давай растолкую. — Отец сел в рабочее кресло, взял ручку и приготовился объяснять.

Про Лену больше ни слова. Как будто ее не существовало. Логика такая же простая, как отношения между первобытными людьми. Если Лена не нужна сыну, то и ему она не интересна. А такого понятия, как гражданский брак, для отца просто не существовало.

Возмущаться можно по-разному — с отвращением или с восторгом. У Яны был второй случай, поэтому Семен подумал о лимоне. С оскоминой на лице она выглядела бы убедительней.

— Я ему говорю, не надо нести мою сумку, а он — у вас такие тонкие ручки!.. — рассказывала девица. — Вы такая нежная, хрупкая…

— Ему четырнадцать лет?