Владимир Колычев - С двумя сразу

— Не смешно.

— У тебя что, нет кухарки?

Рома смотрел на нее молча, в ожидании, когда она сама ответит на свой вопрос.

— Тогда приготовь сам.

— Ты жена и должна готовить.

— Ну да, ты же мой господин.

— А ты моя рабыня, — совершенно серьезно сказал он.

— У тебя неверные сведения об институте брака.

— Институты остались в Москве. Здесь деревня, свой уклад.

— Не видела никакую деревню.

— Ты должна приготовить мне завтрак.

— Хорошо, я пожарю тебе яичницу. Если снеслись куры.

— Они снеслись в холодильнике.

— А свинья там не зарезалась?

— И свинина там, и говядина. Продукты тебе будут привозить, все остальное ты должна делать сама.

Рома пристально посмотрел на Лену, и она вдруг поняла, что спорить с ним бесполезно. Он здесь хозяин, вокруг незнакомые места. Можно даже сказать, глушь. С тех пор как они здесь, Лена не видела ни одного дома. Особняк стоял у озера в гордом одиночестве. Не известно, как далека деревня. Да и там все чужое. Все здесь под контролем семейства Харитоновых. Некому будет заступиться за Лену. Кроме мужа. Именно поэтому не стоит ему перечить. В чем-то можно и послушаться.

Она вышла из спальни, прошагала через просторный холл на втором этаже, спустилась по широкой лестнице из красного дерева. Главный холл плавно перетекал в обеденную зону, отделенную стойкой бара.

Ей вдруг жутко захотелось оказаться на стуле за этой стойкой. Но Лена героически прошла на кухню, хозяйничать на которой должна была прислуга, открыла один холодильник, потом другой. Там было полно всего, но, похоже, Рома не возражал против простой яичницы.

Муж ждал ее за столом. Она поставила перед ним тарелку с яичницей, корзинку с хлебом, положила нож, вилку. Пока он ел, подала ему чай с печеньем, а сама заглянула в бар. Выбор там оказался отменный — коньяк, виски, текила, джин, ром. Вина и шампанского не было. Лена уже знала, что это добро хранилось в специальном погребке.

— Забудь! — отрезал Рома.

— Да я и не собираюсь. — Она пожала плечами, закрыла бар. — Просто подумала, что у меня переизбыток чувств. Как-то надо их снять.

— Переизбыток чувств ко мне?

— Да, и к тебе.

— Ко мне у тебя недостаток чувств.

— Нельзя быть таким самокритичным.

— Будешь спать со мной без наркоза.

— Без наркоза? — озадаченно переспросила Лена.

Она не думала, что Рома способен так точно и ясно выразить ее мысль, витающую в воздухе.

— Убираться в доме будешь сама, без помощников.

— И во дворе?

— Там будет работать садовник. А дом — твоя епархия. Я не хочу, чтобы здесь шатались посторонние.

— Спасибо за доверие, — заявила Лена.

— Сарказм здесь неуместен.

— А что уместно?

— Полное подчинение.

— Ты меня убиваешь.

— Умрешь — похороним. — Рома спокойно посмотрел на нее.

— Да ты деспот!

— Деревенский деспот.

Лена попыталась продавить его взглядом, но наткнулась на твердый отпор. Рома не шутил, он действительно собирался превратить ее в безропотное домашнее существо.

— Я хочу в Москву. — Лена поняла, что пора бить тревогу.

— Поздно.

— Я сама уеду туда.

— Тебя поймают и вернут.

— Нет.

— Да!

— Я так не играю.

— Это не игра.

— Я хочу познакомиться с твоим отцом.

— Я обещал ему, что у меня будет послушная жена. Ты пока еще не готова.

— Я не буду твоей рабыней.

Рома поднялся из-за стола и приказал:

— Помой посуду и уберись. Вечером приеду, чтобы в доме был порядок. — Он повернулся к ней спиной.

Лена открыла было рот, чтобы послать его к черту, но Рома крутанулся на месте, резко глянул на нее и спросил:

— Ты что-то хочешь сказать?

— Я хочу не сказать, а заорать.

— Кричи сколько хочешь. Можешь даже перебить посуду.

Рома вышел во двор, а Лена встала у окна. Она видела, как он сел в свой «Гелендваген» и поехал к воротам, у которых маячил охранник.

Он уехал, а охрана осталась. Это значило, что Лене отсюда так просто не уйти. Да и куда бежать? В Москву? Она уже уволилась с работы, и обратно ее Рыбалов уже вряд ли возьмет. Если и примет, то на должность администратора, всем салонным курам на смех.

А что Лена скажет родителям? Может, они без особой охоты принимали участие в ее судьбе, но она уже сообщила им о том, что вышла замуж. Да и на работе об этом все знали. Ее точно поднимут на смех, если она вернется в Москву. Семен даже не захочет ее видеть. Зачем ему любить женщину, которая может лечь с любым, кто предложит ей руку, сердце и кошелек?

Лена отошла от окна и снова заглянула в бар. Ей всегда нравился хороший коньяк, а здесь он был высшей категории качества. Остановить ее оказалось некому.