Марина Серова - Как трудно быть красивой

После сытного обеда Кристина немного повеселела. Антошке пора было спать, она отнесла его в детскую и принялась укладывать. А я тем временем решила помочь ей по хозяйству: вымыла за собой тарелку и поставила ее на решетчатую полочку. Сделав это, я критически осмотрела кухонный стол. На нем оставалось еще немало грязной посуды, но мой хозяйственный порыв уже прошел, и я вернулась в гостиную дожидаться, когда ребенок уснет и можно будет поговорить с моей подопечной начистоту.

Вскоре Кристина вышла из детской, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Кажется, все, — сказала она, радуясь тому, что у нее появилось хоть немного свободного времени.

Я поняла, что пора начинать разговор. В первую очередь я спросила, откуда родом Алексей. Мне хотелось понять, почему солидный бизнесмен живет в кооперативной квартире, построенной с нарушением всех строительных норм. О нарушениях я подумала еще вчера, увидев, что львиная доля прихожей занята шахтой лифта, и в квартире слышно, на каком этаже он остановился. Если бы Алексей родился в Тарасове, он бы явно успел обзавестись жильем получше.

— Алексей из Сибири. Он приехал в Тарасов, чтобы открыть здесь магазин, но жилье у нас пока временное и не очень удобное, — с виноватым видом сообщила Кристина. — Вообще-то скоро будет готов коттедж в Октябрьском ущелье. Так что нам здесь осталось жить совсем немного.

Что ж, тогда все понятно. Но почему и за что все-таки преследуют Кристину? И закончится ли преследование после того, как они переедут?

— Кто тебе вчера звонил? — спросила я в лоб.

Кристина в смятении вскочила с места и заходила по комнате взад-вперед. На глазах у нее блестели слезы.

— Если тебе не хочется, можешь не отвечать. Только я тогда не смогу гарантировать тебе полноценную защиту. Мне важно знать врага в лицо.

Кристина остановилась, вперив взгляд в стену, потом повернулась ко мне и еле слышно сказала:

— Понимаешь, мне очень тяжело об этом говорить. Это такой стыд, о котором я не хотела бы вспоминать никогда.

Я молча кивнула, всем своим видом показывая, что готова выслушать все, что она скажет. Кристина в изнеможении опустилась в кресло напротив меня и жалобно попросила:

— Только, пожалуйста, пообещай, что ни одна живая душа не узнает об этом.

— Конечно, — твердо ответила я. — У телохранителей есть своя профессиональная этика. Мы никому не выдаем секреты своих клиентов, как священники не нарушают тайны исповеди. Ты можешь мне полностью довериться.

— А если журналисты что-то пронюхают?

— Телохранители всегда остаются в тени. Мы ни при каких обстоятельствах не даем интервью и тем более не распространяем сплетни. В противном случае к нам бы никто не обращался за помощью.

— А у вас самих есть свои секреты? — с вызовом спросила моя подопечная.

— Сколько угодно. Но об этом мы тоже молчим. Обычным людям наши секреты ни к чему. А если о них узнают злоумышленники, то нам может не поздоровиться.

— Хорошо, — подумав еще немного, сказала Кристина. — Ты меня убедила. Вообще-то все началось очень банально…

И она принялась рассказывать свою историю.

Жила она с матерью в Аткарске. С самого детства отличалась красотой, держалась уверенно и с удовольствием участвовала во всевозможных школьных конкурсах и немудреных постановках. Учителя прочили Кристине блестящее будущее, мама не могла нарадоваться ее успехам, а преподаватель пения постоянно твердил, что у девочки большой талант актрисы. Она с отличием окончила школу и с благословения всех, кто ее окружал, поехала в Тарасов и подала документы в театральное училище.

Предварительное прослушивание прошло хорошо, экзамены девушка тоже сдала легко. Но когда после всех испытаний она пришла узнать результаты, то не обнаружила своей фамилии в списке поступивших. Целых полчаса простояла Кристина, в недоумении глядя на список, пока сердобольная вахтерша не спросила ее участливо: «Что, девонька, не поступила?» Только тогда до нее окончательно дошел смысл того, что случилось, и она в слезах выбежала на крыльцо.

Все закончилась, не успев начаться. Ее талант оказался никому не нужен. Самое обидное, что во время прослушивания никто не сделал ей ни одного замечания, так что она не могла понять, почему же ее все-таки не взяли. Если б только она знала это, можно было бы что-то изменить, попробовать снова и в конце концов поступить в заветный колледж.

Она стояла на крыльце театрального училища и уже не скрывала слез. Не будь прохожих, она рыдала бы в голос. И в этот момент к ней подошел симпатичный мужчина и поинтересовался, почему она плачет. Конечно же, Кристина выложила ему все. Она рассказала о своих планах на будущее, о многолетней подготовке и несбывшихся мечтах. О том, что боится ехать домой в Аткарск, потому что все ее знакомые сейчас уверены, что она поступила.