Марина Серова - Принеси меня в жертву

— Почему не поделюсь? Расскажу все, что помню. Но, наверное, было что-то еще, я не знаю. Все равно никто не поверит, алиби у меня нет. Да я и не отпираюсь. После того как поселил тебя в комнате, пошел наверх. Решил, что лягу, и гори оно синим пламенем. Умылся и лёг, даже раздеваться не стал. И тут Зоя. Зашла в спальню, села рядом на кровать и говорит: «Я знаю, вы меня хотите». Что?! Я хоть и выпил, но не настолько, чтобы натворить глупостей. Смотрю на нее и не понимаю. Зою в дом в свое время привела жена. Сказала, что девчонке нужна работа, а также дом. А там еще что-то с документами не в порядке было. А у нас же дети. До тех пор с ними в одиночку как-то справлялась Мария Петровна… ты, наверное, ее не знаешь, Тань, но в основном детьми занималась она. Этакая добрая бабушка. Пирожки, сказки на ночь, все такое. Но на ней ведь и другие обязанности, включая кухню и уборку. Когда Мария Петровна была занята, за детьми присматривала Зоя. Да блин, я ее вообще не знаю, веришь? Выглядит как малолетка, ходим мимо, кроме «Здравствуй» и «Пока», ничего друг другу не говорили. Никогда не проявлял к ней интереса. Она тихая, глазки при встрече в пол, руки на животе сложит и боком, боком. Странная, тихая, всегда молчит. И мысли не было!

А тут, прикинь? «Я знаю, что вы меня хотите». — «Иди, — говорю, — спать». Помню, что башка трещала. Хотелось провалиться и ни о чем не думать. Ни о драке, ни о том, что она случилась у всех на глазах. Повернулся на другой бок, а она сидит, не уходит. И тихо так меня за плечо потрогала.

Я слушала Шумского, изо всех стараясь унять желание перебить его после каждой фразы. Но он упорно продолжал, то ли борясь с болью, то ли решив непременно закончить свой рассказ.

Наверное, я сделала слишком умное лицо, потому что Вася прервал повествование.

— Что с тобой? — спросил он.

— Да ничего. Слушаю тебя.

— Это хорошо, — продолжил Шумский. — Ты первая, кому я все это рассказываю. Со следователем еще не общался. Наверное, скоро придут, ведь уже понятно, что не помру. Даже поговорить не с кем. Медсестры молчат. Боятся, наверное. Заходят три раза в день, все остальное время лежу тут один. Только охрану мельком в дверях и видел.

— Обещай, что если тебе станет плохо…

— Обещаю, — перебил Шумский. — Ну вот. Я лежу к ней спиной, а она руку на мое плечо положила и начала гладить. Тут уж я не выдержал, повернулся к ней и вдруг оказалось, что она совсем близко, Тань. Глаза в глаза.

— И ты ей ответил?

— А ты бы не ответила?

— Не знаю, Вась, — призналась я.

— Тогда подожди, послушай дальше. Она стала джинсы на мне расстегивать, я же одетым в кровать лег. Никаких мыслей в тот момент в голове не было. Ни-ка-ких. Не думал ни о чем, только одно животное желание. Наверное, все же сказался жаркий день, а так-то я и выпил всего ничего.

Мы не успели, понимаешь? Потому что в спальню зашла жена. Первая мысль была о том, что она появилась как-то очень быстро, словно что-то забыла в спальне и это срочно нужно найти. Стоит и смотрит. И молчит! В голове набатом: «Ну ты и мудак, Шумский». Но вдруг Зоя заплакала. Слезает с меня и подвывает. Я не понял, почему она заплакала. И тут у меня глаза открылись, понял, что хватит лежать, нужно встать с кровати. Только поднялся — Елена шагнула вперед и ударила по лицу. Нет, ты представь мое состояние? Сначала Мареев неизвестно за что, а потом жена. Тут-то и я и озверел.

Он замолчал. Лежал и мелко кивал, не в силах передать эмоции.

— Спокойно, — попросила я. — Я тебя услышала. Не хочешь дальше рассказывать? И не нужно. Позвать врача, Вась? Тебе плохо, да?

Прошло секунд десять, прежде чем я поняла, что физически он в порядке, просто пытается справиться с эмоциями.

Почувствовав себя старухой с косой, забежавшей навестить умирающего, я решила прекратить пытку.

— Достаточно, — решительно сказала я. — Извини, Вась, но я не могу на это смотреть.

— А зря, — едва слышно сказал он. — Я почти закончил.

— Уверен?

— Да. Но, черт, чувствую себя паршиво. Если бы ты только знала, как неудобно чувствует себя человек после ножевого в область шеи. Я вот теперь знаю. Слава богу, жив. Но ни кашлянуть, ни заговорить нормальным голосом. Мне даже в туалет нельзя, потому что запрещено вставать.

Я машинально заглянула под кровать в поисках судна, которым пользуются лежачие пациенты. Но, встретив взгляд Шумского, увидела улыбку на его лице.

— Нет, Тань. Даже не думай. И мне не нужно в туалет.

Ему явно стало лучше. Смотрел на меня и веселился.