Марина Серова - Лекарство от высоты

— Да как сказать, Леонид Федорович. Максименкову видели. Разве она вам ничего не говорила о том, что ее заметил проходивший мимо человек?

— Да, — с досадой сказал коммерческий директор, — говорила. Но она проходила на достаточном от него расстоянии, так что разглядеть ее как следует он никак не мог. А значит, и опознать тоже. Вот только вы, Татьяна Александровна, своим расследованием испортили нам всю задумку.

— Ну, вы могли бы и не допустить, чтобы я взялась за это расследование. Вы, при вашем влиянии на Веронику Константиновну, вполне могли бы отговорить ее от этого.

— Согласен с вами. Вполне мог бы. Но я решил, что никакой частный сыщик не докопается до истины. Ведь все было так продумано. И тогда, когда все состояние шефа перешло бы в руки его вдовы, между нами говоря, недалекой бабенки, мне не были бы страшны никакие финансовые проверки. Ведь я был бы в курсе всех результатов всех аудитов. Мне открывались такие перспективы! Я мог бы делать в компании все, что захотел бы. Никто не смог бы мне помешать поменять стиль руководства или провести какие-либо реорганизации. В конце концов, я легко мог бы жениться на Златопольской. И тогда все деньги я перевел бы на свое имя. Отпала бы надобность в подставных фирмах. Да что говорить… Но тут вмешались вы, Татьяна Александровна. Вам удалось воссоздать подробности того, как погиб Златопольский. Вы узнали про кока-колу, в которую я влил лекарство. И многое другое…

— Зачем вы убили Златопольскую? — спросила я. — Хотя причина понятна: Вероника Константиновна догадалась, что ее мужа убили вы.

— Нет, вдову убил не я. Я убил только шефа. А ее убила Лиза. Мне же нужно было оставаться вне подозрения. А об участии Лизы во всем этом никто даже не догадывался. Ну, разве что, кроме вас. Да, Татьяна Александровна, должен признать, что вы разгадали все наши ходы, отыскали свидетелей…

— Да, они видели и слышали, как ругалась Вероника Константиновна, когда она догадалась о том, что вы подлили лекарство в напиток.

— Вы правы, как всегда, — согласился Чернохвостиков, — она буквально набросилась на меня, требовала, чтобы я все ей объяснил. И это на глазах у пары, которая прогуливалась невдалеке! Она так орала, что они наверняка все слышали.

— Ну, не все, положим, только обрывки фраз.

— В общем, я решил, что от свидетелей надо избавляться, — словно бы не слыша меня, продолжал коммерческий директор. — Но потом, подумав, я решил, что это не выход из положения: ведь нас видели и другие. И что еще хуже: слышали тоже. Всех ведь не поубиваешь, верно? И тогда я решил, что самое лучшее в сложившейся ситуации — это незамедлительно скрыться. И вот — финал. Правда, я больше не собирался никого убивать. Но тут уж ничего не поделаешь. Вы, Татьяна Александровна, встали у меня на пути. Так что прощайте.

Чернохвостиков поднял свой «глок» на уровень моей головы, но в этот самый момент Подколязников сильно ударил его по руке, в которой было оружие, а потом — ребром ладони нанес удар по шее. Пистолет выпал из руки преступника на землю, а сам он упал как подкошенный.

Я нагнулась, чтобы посмотреть, в каком состоянии сейчас убийца. Не перестарался ли Подколязников? Но нет, все в порядке. Коммерческий директор просто находился в «отключке».

— Ну что, дышит? — спросил Подколязников, подойдя ко мне.

— Да, жить будет. По крайней мере, до суда и следствия, — ответила я. — Как же вы вовремя появились, Анатолий Ксенофонтович.

— Я почти все время следовал за ним, — начала объяснять он. — Потом, когда он спрятался в расщелине, я тоже притаился недалеко. Ну а затем, когда он бросился на вас, я думал только о том, чтобы он не услышал моих шагов, чтобы не обнаружил меня раньше времени.

— Я воспользовалась вашим появлением, Анатолий Ксенофонтович, и раскрутила убийцу на этот рассказ. Жаль только, что он откажется от своих слов и на следствии, и, тем более, на суде.

— Не скажите, Татьяна, — возразил Подколязников. — Доказательство, вот оно.

Он вынул из кармана куртки портативный диктофон и включил его. И мы услышали голос коммерческого директора: «Нет, вдову убил не я. Я убил только шефа. А ее убила Лиза».

— А как у вас оказался с собой диктофон? — спросила я.

— А он почти все время со мной, — ответил он. — Я записал свои любимые песни, вот и слушаю их. А тут, когда этот, — он кивнул на лежащего на земле Чернохвостикова, — пустился в откровения, я и решил, что не лишним будет их записать.

— Вы правы, Анатолий Ксенофонтович, совсем не лишним, — подтвердила я.