Анна Данилова - Витамин любви

– И пять фаршированных яиц! И огромную порцию салата! И мясной рулет! Что делать? Так все было вкусно!

– Я рад.

– У меня не получится похудеть. Никогда.

– Ты еще не знаешь, что я приготовил для тебя!

И тут Адам, сияя от предвкушения того, что он доставит радость Глафире, принес из кухни блюдо с заварными трубочками, заполненными кремом.

– Вот так люди и погибают от чревоугодия, – простонала Глафира. – Ты же знаешь, как я их люблю…

– Главное, что они наисвежайшие и сделаны по моему заказу. К тому же я понимаю, какая у тебя собачья работа, как часто приходится тебе сталкиваться с негативными сторонами действительности. Так вот, знай, в жизни много и приятного…

Дрожащий свет свечей окрашивал комнату в теплые оранжевые тона. Адам любовался лицом Глафиры, ее блестящими карими глазами, полными губами, перепачканными в креме, порозовевшими щечками.

– Адам… – Глафира бросила на него взгляд, преисполненный любви.

15 февраля 2010 г.

Лиза из здания суда сразу поехала в школу, где работала Елена Александровна Семенова. По телефону она выяснила, что допрос ее подзащитной назначен на три часа, значит, есть еще два часа, чтобы опросить одноклассников Милы Казанцевой и Тамары Шляпкиной. Что скажет ей при личной встрече Лена, она и так знала: ничего не понимаю, с девочками никаких конфликтов не было, я не знаю, что произошло… Даже если предположить, что жизнь превратила добросердечную и справедливую Лену Семенову в садистку или неврастеничку, в любом случае та никогда не сознается и будет отрицать свою причастность к самоубийству ученицы. Поэтому, решила Лиза, самое важное сейчас, на этом этапе, когда нет результатов экспертиз, – опросить свидетелей.

Войдя под своды новенькой школы, Лиза неожиданно для себя испытала трепет ученицы, легкую нервозность, свойственную отличницам, для которых главным в их молодой жизни является пока еще только учеба. А это значит – постоянная зубрежка и желание понравиться учителям. Тем более когда идешь на золотую медаль. Вероятно, примерно так же чувствовала себя и Мила Казанцева, каждый день переступая порог школы.

Судя по тишине, в школе шел урок.

Лизу остановил охранник. Она предъявила удостоверение.

– Вы, наверное, по поводу Семеновой, – порозовел молоденький парень в форме.

Лиза молча кивнула.

– Да уж… Не каждый день такое случается. И ведь что главное – я ее знал, очень хорошо запомнил… Такая красивая, спокойная, не суетливая и скромная девчонка…

– Это вы о ком?

– Да о Миле, конечно. Вот сразу видишь человека – из нее получилась бы какая-нибудь бизнес-леди. Вы бы видели, как она ходила по школе – с гордо поднятой головой…

– Послушайте, может, поговорим где-нибудь, не на ходу?

– Да вот, садитесь, пожалуйста, на лавочку… До конца урока еще пятнадцать минут, нам никто не помешает.

Лиза нисколько не удивилась тому, что простой охранник готов поделиться информацией по делу, которое взбудоражило уже всю школу. К тому же он здесь, на своем рабочем месте, наверняка маялся от скуки, а появление в школе адвоката, собирающего сведения обо всем, что могло бы касаться покойницы, развлекло его и прибавило ощущения собственной полезности.

– Расскажите мне, пожалуйста, все, что помните. – Лиза сразу приступила к делу.

– Девчонка, как я уже говорил, серьезная, знающая себе цену и, я бы даже сказал, рано повзрослевшая.

– Поконкретнее. Она что, так сильно отличалась от остальных своих сверстниц?

– Да. У многих ветер в голове, им бы покурить, погулять, провести время с мальчиками, а Казанцева – нет. Это не про нее. Конечно, когда весь класс прогуливал урок, она тоже не оставалась, не закладывала никого, то есть не была предательницей, но и особого кайфа не получала. Сидела где-нибудь на подоконнике, читала книжку, пока ее подружки кружили вокруг школы, бегали по посадкам…

– Посадкам?

– Вокруг школы – посадки… Весной там сирени много, воздух кружит голову, учиться никому неохота… Вот и срываются целыми классами – носиться по посадкам, курить…

– Что еще? Вы точно знаете, что у нее не было мальчика?

– Я никогда не видел, чтобы она с кем-то шла под руку или чтобы ее кто-то провожал. Так-то она была общительная, со всеми держалась ровно, доброжелательно… Но я же не учился с ней.

– Она сама добиралась до дома? Я имею в виду, вы не видели, за ней никто не приезжал?

– Лично я не видел, поэтому не могу ничего утверждать.