Воль Демар - Ловкач

– Эд, – говорит он мне однажды, – что первично, дух или материя? – А в глазах такая тоска, будто колес наглотался. Но нет, вижу, трезвый, как стеклышко.

– Это разные вещи, – отвечаю, – смешивать нельзя. Вот, к примеру, когда тебе по башке кирпичом двинут, тогда твой дух пойдет направо, а твоя материя – налево. Так что разные у них пути. И глупый это вопрос. Его Карл Маркс придумал, когда ему Энгельс деньги подзадержал. Ты его ряху видел? Марксовскую, в смысле? Если его побрить и постричь покороче, получится один из твоих телохранов. Ерофеев, кажется.

Колян выпялился на меня. Выдержал паузу и вздохнул.

– Точно. Ерофеев похож. Только жрачка на уме и бабы.

Вся эта блажь промелькнула у меня в голове, когда я полез в холодильник и вытащил оттуда полкило чесночной колбасы. Вообще, эту чесночную лучше держать в морозилке, чтобы не расползалась. Но тогда есть ее неприятно: лед на зубах хрустит.

Я поставил на огонь чайник и стал нарезать хлеб, когда раздался звонок в дверь.

– Подождите! – крикнул я, – сейчас выйду!

Я убавил огонь, чтобы кипяток не залил горелку, и пошел открывать. Это был Ерофеев. Он стоял, вытирая пот носовым платком. Увидев меня, телохран торопливо спрятал платок и растянул губы в резиновой улыбке.

– Эдуард Валентинович! Большое вам спасибо! Там на чердаке и впрямь сидел киллер. Охрана его взяла. Николай Степанович цел и невредим!

С минуту он смотрел на меня так, словно видел впервые. Наконец не выдержал:

– Как вы только смогли углядеть этого гада?

Честно говоря, такие вопросы меня всегда застают врасплох. Как разглядел? Да Бог его знает, как разглядел. Заметил и все.

Я доверительно посмотрел на бодигарда и заговорщицким шепотом сообщил:

– В принципе ничего сложного. Просто у меня с детства оба глаза в разные стороны смотрят. Один направо, другой – налево. Поэтому все, что движется, колышется, блестит, я замечаю в первую очередь.

Парень замер, переваривая полученную информацию. Он, конечно, понял, что я отшутился, но что-то в моих словах его зацепило. Он как-то нехорошо покосился на меня, будто это я киллера на чердаке разместил.

– Кстати, – добавил я, – у вашего киллера наверняка есть дублер. Обычно такие вещи делают в спарке. Второй может за гаражами стоять.

Едва я это сказал, Ерофеева как ветром сдуло. Только что был человек, и вот уже нет его, только запах одеколона остался. Дешевого одеколона, типа «Тройного».

Я сидел за столом, ел совершенно безвкусные бутерброды и размышлял о своих делах. Наклевывалось неплохое дельце. После обеда должен подгрести один полковник. У этого героя нерешаемая проблема: куда сбыть меховые бушлаты? Полковник, видать, дорвался до армейских складов и наложил лапу на офицерское новье. Я уже созвонился с кем надо, они всю партию берут и сразу дают наличку. Правда, у них мелькнула мысль развести полковника на бабки, но я их немножко утихомирил. Полковник-то может еще пригодиться. Мало ли там добра на складе? Понравится, еще прибежит.

Эта мысль меня согрела, и я решил врезать еще стаканчик чая, но тут снова раздался звонок. На этот раз звонил телефон.

Вообще-то я своими телефонами и адресами не разбрасываюсь. Искать приключения – дело скучное. Это читать про них интересно, а на своей шкуре испытывать, как говорит Боярский, мерси боку! Мушкетерам что, им хорошо было. Справа гвардейцы кардинала, слева развратная красотка Миледи. Все ясно. А в нашей жизни ни шиша не поймешь. Колян, например, друг детства. Но если я ему где-нибудь дорожку перебегу, он постарается меня с костями съесть и не побоится полупереваренной чесночной колбасы. Как это там? Все черкизовское удивительно вкусно! Оближется только и пойдет дальше.

Я подождал, пока телефон не зазвонит еще раз, и взял трубку:

– Алло! – Но трубка молчала. Было слышно, что кто-то на том конце сосредоточенно дышит.

Вообще-то, я человек довольно выдержанный. Поэтому я не назвал неизвестного абонента ни телефонным козлом, ни глистой.

– Развлекаемся? – мирно осведомился я. Теперь мне было ясно, что звонит посторонний человек, и это было неприятно.

– Простите! – неожиданно произнес приятный женский голос. – Это Эдуард Валентинович? Я не ошиблась?

Голос был наполнен такими соблазнительными обертонами, что у меня мурашки побежали по коже.

– Да! – сказал я, пытаясь говорить как можно любезней. – Это я. Простите, с кем имею честь…

Голос на другом конце на мгновение дрогнул, словно незнакомка не знала, что сказать, затем быстро произнес: