Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана

– Томас Маккензи, аспирант Лонгбурского Колледжа Механики, знакомый профессора Макгрегора. Сопровождаю его племянницу.

– И вас тоже, мистер Маккензи, попрошу покинуть кабинет, – непреклонно отозвался констебль. – Прошу вас. Скоро прибудет инспектор, он даст все необходимые пояснения.

– Хорошо, – твердо произнесла Эмма и подняла повыше папку. – Это то самое завещание, что я искала. И я его из рук не выпущу до приезда вашего инспектора.

– Да мэм, – согласился полисмен. – Но, пожалуйста, не выносите его из дома до тех пор, пока на него не взглянет инспектор.

Томас, воспользовавшийся паузой, подошел к Эмме, встал с ней рядом и заметил, как узкие губы девушки скривились в презрительной гримасе.

– Пусть так, – сухо сказала она. – Пойдемте, сэр Томас на кухню. Думаю, что ланч уже готов. Надеюсь, инспектор не заставит себя ждать.

Быстро развернувшись, Эмма протиснулась мимо констебля и с гордым видом, расправив плечи, зашагала по коридору к лестнице, ведущей в холл. Томас проводил ее взглядом, потом оглянулся на полисмена, коротко кивнул.

– Констебль.

– Сэр.

Полисмен посторонился, давая гостю выйти из кабинета. Маккензи пошел к лестнице следом за Эммой и всю дорогу чувствовал, как взгляд констебля прожигает ему спину. А еще ему казалось, что платок с осколками стекла в его кармане прыгает, так и норовит выбраться наружу, выпрыгнуть прямо под ноги констеблю, вопия о чудовищном нарушении.

Все обошлось. Следуя за мисс Макгрегор, Томас спокойно спустился по лестнице, и вошел следом за ней в кухню, наполненную жарким паром и ароматами запеченного мяса. Мисс Роше хлопотала около раскаленной плиты и, казалось, совсем не обращала внимания на гостей, ворвавшихся на ее кухню.

– Я так взбешена, – бросила Эмма, едва дверь кухни прикрылась за Томасом. – Так взбешена! Они ничего не знают и не хотят знать! Для них это просто еще один мертвый старик!

– Тише, – Томас оглянулся на закрытую дверь и, придвинувшись ближе, взял Эмму за руку. – Тише. Я должен вам кое-что сказать.

– Что? – так же шепотом ответила Эмма, с тревогой вглядываясь в побледневшее лицо Томаса. – Вы что-то нашли?

– Да, – признался ученый, запуская руку в карман и доставая платок. – Вот. Это я нашел под столом. Видимо этим стеклом и порезался профессор. А это, вероятно, яд, попавший в его кровь.

– Боже мой! – воскликнула Эмма. – Так они были правы? Насчет яда?

– Не знаю, – признался Томас. – Чтобы узнать, что на стекле, нужен анализ. Но я совершенно не представляю, как это вернуть полиции! Вероятно, они пропустили этот кусочек при осмотре. Я совершил чудовищную глупость…

– Не надо им ничего говорить, Том, – прошептала Эмма. – Мы сами сделаем анализ и узнаем, что это такое. Мне кажется…

Девушка обернулась, бросила взгляд на миссис Роше, что не отвлекалась от своей плиты, и тихо продолжила:

– Мне кажется, что здесь дело нечисто. Полиция слишком торопится. Нам надо узнать, что там, на стекле и поговорить с поверенным дяди Себастьяна. Я тоже кое-что нашла. Некоторые документы. Кажется, они не должны были быть у дяди.

– В каком смысле? – удивился Томас. – Не должны?

– Это не его документы, это расчеты и счета других ученых, – жарко зашептала Эмма, открывая папку, что все еще сжимала в руках. – Вот, возьмите. Посмотрим потом, когда рядом не будет полиции.

Изумленному Маккензи ничего не оставалось, как принять пачку пожелтевших листов, сложить их пополам, и сунуть в карман пиджака, туда, где уже таились обрывки дневника профессора.

– Идите домой, Том, – прошептала Эмма, не сводя с Маккензи выразительного взгляда. – Встретимся вечером, у вас. Я пока разберусь с полицией, а вы почитайте бумаги.

– Но этот констебль, завещание… – пробормотал Томас, пытаясь найти причину остаться рядом с юной леди.

– Завещание и правда у меня, я его сразу нашла, – призналась Эмма. – А констебль не помешает. Он же здесь не для того чтобы арестовывать нас? Скажу, что послала вас в нотариальную контору сообщить о том найдено завещание. А оно у меня на руках, как и просил констебль. В конце концов, мы приличные люди, не будет же он обращаться с нами как с жуликами.

– От этих столичных болванов всего можно ожидать, – мрачно отозвался Томас, припоминая прошлую ночь. – Но вы правы. Мне надо идти. Простите, мисс Макгрегор.

– Эмма, просто Эмма, – отозвалась девушка, ободряюще пожимая запястье молодого ученого. – Идите, Том.

Маккензи коротко кивнул, борясь с желанием запечатлеть на хрупких пальцах Эммы поцелуй и, после короткой борьбы, резко отвернулся и распахнул дверь кухни.