Единственным, с кем Валерий до сих пор не сумел найти, казалось бы, вполне естественного рабочего контакта, оставался Михайленко. То один из них, был через чур занят; то у другого вдруг появлялись некие неотложные дела.
А впрочем, если посмотреть правде в глаза, то это были лишь официальные версии. В действительности – ни тот, ни другой – к этим «контактам» особо и не стремился. Прапорщик, затаив на Князева злобу ещё за тот ночной разнос, устроенный ему в присутствии пьяных солдат, старался лишний раз покидать складских помещений. В свою очередь и Валерий, руководствовался самой простой рекомендацией Лютого, не влезать во внутрескладской дела и, по возможности, сторониться «завхоза». В общем, каждый из них занимался сугубо своим ремеслом, не мешая другому. Михайленко – складами делами. Майор, охраной этих самых складов…
Стабильность в Чечне, как собственно и в целом по Кавказскому региону – явление довольно-таки редкое, исключительно перманентное и весьма зыбкое. Эту прописную истину Князев усвоил давно. Потому и спешил, потому и гонял он своих солдатиков до изнеможения. Не хотелось майору, чтоб застали их врасплох.
И тем не менее, казалось бы, только-только отлаженный ход событий, всё же был нарушен. Как показалось майору, вовсе не кстати; весьма неожиданно и через чур рано. Ведь бойцы его были ещё «сыроваты». Сыроваты, не столько в физическом или тактическом плане, сколько в психологическом. Валерий прекрасно знал, что в бою побеждает не тот, кто метко стреляет, быстро бегает или лучше вооружён, а тот, у кого более крепче нервы. Именно с этим качеством, у князевских ребят и наблюдался наибольший дефицит…
Ранним, дождливым утром Валерия разбудил дежурный. Звонили из штаба.
– …Князев, хорош дрыхнуть!.. Победу проспишь!.. – хрипел в трубке Лютый. – …Поднимай-ка своих бойцов!.. Дело, конечно плёвое, но без вашей поддержки, думаю нам не обойтись!
Кратко излагаю суть!.. По оперативным данным: в небольшое селение, расположенное в пяти километрах от ваших складов – то ли вчера вечером, то ли нынешней ночью – вошла банда!.. Порядка тридцати боевиков!.. Кстати, брать их будут твои бывшие коллеги!.. Ну, а наша задача, как всегда менее героическая – быть на подхвате!.. То есть, блокировать то селение, чтоб ни одна падла не смогла улизнуть в горы!.. Отправляю к тебе два своих взвода!.. Минут через двадцать они будут на складах!.. Подготовь с десяток своих пехотинцев!.. Старшим – и по опыту, и по званию – естественно, будешь ты!.. Как прибудете на место, кто-нибудь из спецназа тебя сориентирует!.. Ну!.. В общем, сам разберёшься!.. Удачи вам!
По тревоге, подразделение было поднято «в ружьё». Эту команду Валерий отрабатывал чуть ли не ежедневно. Теперь же, учёба окончилась и началась серьёзная мужская работа.
– …Бутаков, Самолюк, Литвиненко, Якушев, Рудяев, Пасюков, Цымбал и Архипов!.. Пять ми-нут на сборы!.. – изложив боевую задачу, Валерий объявил и фамилии её непосредственных исполнителей.
В подобных случаях выбор командира (если этот самый командир, конечно, не полное «дерево») почти всегда не прост. Ведь по сути он отправляет своих подчинённых вовсе не на свадьбу и не на пирушку.
Почему, к примеру, названа была сейчас фамилия Литвиненко, а ни кого-то иного?
Без сомнения, на этого парня в бою можно было наверняка положиться. Да, и опыта у него на десятерых хватит. Как-никак, а почти полтора года был Сашка в самом пекле войны. Но разве ж это повод, чтобы ещё и ещё раз рисковать его жизнью именно сейчас, считай, за «пять минут» до его возвращения в родной Кызыл, где Литвиненко ждут с нетерпением. Причём, ждут его именно живым. Разве не с лихвой он успел отдать свой «долг» перед Отечеством, имея за плечами три боевые награды?
Или почему Пасюков? Этот вовсе необстрелянный, деревенский пацан, менее года назад кое-как окончивший профтехучилище, по совсем уж мирной специальности: слесарь?
Согласитесь с тем, что не может быть более обидного, чем расстаться с жизнью в первом же бою, в самую золотую пору своего юношества. Да ещё, и не приведи Господь, от первой случайно посланной шальной пули, так ни разу и самому не выстрелив в сторону противника. А ведь о таких случаях Князеву было известно предостаточно.
Примерно в этом или подобном этому ключе, в самом начале своей офицерской карьеры и метался из крайности в крайность Князев. По своей наивности, он всё пытался и пытался найти нечто среднее между несовместимым. То есть, между чувством собственной ответственности за жизнь конкретного подчинённого и военной необходимостью; между эмоциями и трезвым расчётом. А после боя, подсчитывая потери личного состава, непременно «грыз» себя за то, что не доглядел, не просчитал, не уберег, что послал он того или иного бойца на верную гибель. «Вешался», когда приходилось ставить в известность родственников, о смерти того или иного подчинённого.
Читать дальше