Иван Державин: Любовь распята. Я должен жить

– А когда он узнает, что ты, как Берия, ловишь телок на улице и возишь на дачу его сестры, он тебе яйца отрежет.

Машина со свистом тормознула, и Стас попытался достать Кролика, но Рыжий сунул между ними руку.

Надя, воспользовавшись тем, что Рыжий отпустил ее, выпрямилась, попросила, прерывисто дыша:

– Выпустите меня, пожалуйста. Я ничего дурного вам не сделаю. – В упавшей тишине было слышно лишь тиканье указателя поворота. Кролик хихикнул:

– Нам надо, чтобы о ней не узнал Альберт, – сказал Рыжий. – Сунем ее во флигель. Он сроду туда не ходит.

– А узнает, скажем, ему привезли, – добавил Стас.

Надя опять попыталась открыть дверцу, но Рыжий притянул ее к себе за косу и вдавил в колени.

***

Машина остановилась после этого совсем скоро. В окно Надя увидела двухэтажный особняк с пристройками по бокам. На нижнем этаже ярко горел свет.

– Мы отвлечем Альберта, – сказал Стас Рыжему, – а ты отведешь ее во флигель. Будет буянить – присмири, но не насмерть. Не тебя учить. Ты охранник.

Он и Кролик вылезли из машины и направились к дому. Открыл дверцу о своей стороны и Рыжий. Надя хотела нагнуться, чтобы отыскать потерянную туфлю, но Рыжий не дал ей пошевелиться.

– Я потеряла туфлю, – сказала она. – Разрешите мне найти.

– На х.. она тебе нужна? Там без туфлей обойдешься, гы-гы.

– Разрешите мне найти туфлю, – настаивала она, поглядывая посторонам. В соседнем доме метрах в ста светились окна.

– Ладно, падла, ищи, – вдруг согласился Рыжий и стал закуривать. – Только без шума. Пикнешь – придушу.

Она быстро отыскала туфлю, но не надела, а зажала в руке.

– Нашла?

– Да, нашла.

Он потянул за косу и полез в дверцу. Надя тоже вылезла и встала рядом. Он был выше ее, и удар туфлей по его морде получился с хорошим размахом. Его рука с косой метнулась вверх, и в этот момент она со всей силы двинула локтем ему между ног, как учил Костя. Рыжий согнулся пополам. Она стала бить его по голове каблуком до тех пор, пока он не опустился на колени и не стал прикрывать голову руками. Она вырвала конец косы и побежала к светлому дому. Он был окружен высоким забором. Подбежав к воротам, она застучала по ним туфлей и закричала:

– Помогите! Откройте!

Она крикнула еще несколько раз, но дом безмолвствовал. Обернувшись, она увидела, что над Рыжим склонились двое, а один уже бежал к ней.

Она быстро огляделась. В конце идущей от забора дороги километрах в двух мелькали огни машин, очевидно, там было шоссе. Слева от дороги темнел лес, справа было поле с редкими кустами, а за ним тоже лес.

Подпрыгнув и натянув на бедра юбку, она побежала по дороге. Только тут она почувствовала, что на ногах нет туфель. Один она держала в руке, а другой, скорее всего, потеряла, когда убегала от Рыжего. Чудом сохранившаяся сумочка висела на плече.

Дорога была покрыта острой щебенкой, кололо ноги, и она побежала по обочине. Совсем скоро в спину ей ударил свет фар, выбросив впереди длинную тень. Она свернула в поле и побежала по скошенной траве, острой, как гвозди. Ноги сами перешли на бег на мысочках, и это снизило скорость. Она подумала о своих удобных кроссовках, в которых делала иногда утреннюю пробежку с папой. Если бы она сейчас была в них!

Мысль об отце подстегнула ее. Она всегда гордилась тем, какая она сильная и выносливая и как хорошо бегает. Однажды он даже взял ее и Костю с собой на марафон, и она продержалась рядом с ними около пяти километров.

Краем глаза она увидела, что машина проехала далеко вперед, и догадалась, что ей хотят перекрыть дорогу перед шоссе. Она обернулась и увидела троих, бежавших врассыпную с явным намерением взять ее в кольцо.

Быстро сообразив, что в открытом поле им это удастся без особого труда, она резко свернула влево и, перебежав дорогу, направилась к лесу, надеясь скрыться среди деревьев. Она не заметила небольшую канаву с водой, поскользнулась и упала на колени. Мгновенно вскочив, она выпрыгнула из канавы и едва не налетела на забор из колючей проволоки. Она стала метаться вдоль забора в надежде отыскать в нем дыру и не находила. Проволока была сплетена сплошной сеткой, ни подлезть под нее, ни перелезть через не было никакой возможности.

– Вон она! – услышала она крик.

В тот же миг ее ослепил свет фар, и она невольно прикрыла глаза руками.

– Лезь, падла, обратно, – раздался голос Рыжего.

Быстро очухался, гадина, с сожалением подумала Надя. Она отвела от глаз ладонь, но, кроме ослепительной вспышки, ничего не увидела и опять прикрыла глаза.