Александр Бабин - Тихушник

– «Я, Стеклов Иван Петрович, прогуливаясь по улице Советской, остановился около дома №46. Меня заинтересовала дружная работа работников ЖЭКа по засыпке траншеи экскаваторщиком. Внезапно подул сильный ветер. Я медленно стал поднимать голову вверх, чтобы посмотреть на небо, так как побоялся, что пойдёт дождь и нужно будет искать укрытие. У меня с собой не было зонта. Поднимая голову, заметил, как с балкона дома, с бельевой верёвки, ветер сорвал джинсы, и они, крутясь, сначала поднялись вверх, но затем опустились прямо в траншею, где экскаваторщик засыпал их землёй. На следующий день, снова прогуливаясь по этой улице, встретил знакомого сотрудника уголовного розыска – Гусинского Владимира Валентиновича. Он объяснил, что сейчас находится на работе и описывает место происшествия – якобы с балкона неизвестными лицами были похищены джинсы. Я ему объяснил, что никакой кражи не было и он этому свидетель, так как джинсы были подхвачены ветром, упали на самое дно траншеи, а экскаваторщик их не заметил и засыпал землёй. Мы с ним ещё посмеялись, что мне постоянно приходится быть свидетелем случаев, которыми занимаются сотрудники милиции, – наверно, оттого, что большую часть времени я провожу на улице», – прочитал прокурор объяснение Стеклова.

Оперá, не выдержав чтения прокурора, засмеялись. Я понял, что он имел в виду, назвав Гусинского «синоптик». Пользуясь служебным положением, Гусинский брал сводку погоды в лаборатории Гидрометцентра и вкладывал в отказные материалы. Оказывается, всё гениальное просто: не нужно расследовать преступления на своём участке, и статистика учёта преступлений не портится.

– А вы что смеётесь? – снова продолжил своё выступление прокурор. – Это и вас касается – у всех имеются такие нарушения в отказных материалах. Я ещё понимаю – потерпевший – муж или жена, поссорятся по пьяной лавочке, подерутся, протрезвеют, помирятся и не хотят близкого человека привлекать к уголовной ответственности. На это я закрываю глаза и иду вам навстречу – понимаю: не хотите портить статистику учёта преступлений. Пишете в отказных материалах: «Потерпевшие проводили в своей квартире ремонт, один нечаянно упал с лесов при побелке потолка», – а колото-резаные раны у него такие, что нож, получается, аж несколько раз потерпевшего при падении ранил. Тут даже придраться не к чему – читаю и «верю». Но предупреждаю всех – с этого дня буду тщательно проверять ваши «романы». Наказывать буду строго, выговором не отделаетесь – путь у вас один: на нары, к своим подопечным.

Прокурор закончил свой доклад и покинул планёрку.

– Ладно. Всем, думаю, понятен доклад прокурора, а сейчас – давайте по коням, работать надо, – прервал воцарившуюся мёртвую тишину начальник УР, даже не став обсуждать выступление прокурора.

Дни и месяцы шли своим чередом. Я уже узнал некоторые тонкости работы в уголовном розыске, имел хоть какой-то оперской опыт, – но всё же не настолько, чтобы стать профессионалом. По этой причине он меня и подвёл. А дело было так.

– Александр, на твоём участке девушку подколол один жулик, – сказал мне начальник уголовного розыска. – Так что езжай в больницу: ей сделали операцию, думаю, она уже отошла от наркоза. Побеседуешь с ней – возьми объяснение, а то показания потом поменяет… По ряду причин, сам знаешь, верить никому в нашей профессии нельзя.

Взяв фотоальбомы с жуликами в них, я поехал в больницу, чтобы показать их потерпевшей. Если среди них есть преступник – она его опознает. Такое часто бывает, ведь в фотоальбомах имелся весь наш интересующий контингент.

Девушка рассказала, что вечером возвращалась домой, а так как на улице ранняя весна и на тротуаре были лужи – решила пройти по бордюру, чтобы не замочить обувь. Навстречу, так же, как и она, шёл молодой человек, не захотевший её пропустить. Он оттолкнул девушку рукой. Та, не устояв на бордюре, вступила ногами в лужу и не выдержав такого обращения, сказала ему «козёл!». Молодой человек вытащил из кармана нож, ударил им её и продолжил свой путь, как ни в чём не бывало. Она, почувствовав слабость, села на стоящую неподалёку лавочку у подъезда дома. Рядом шла молодая пара, которую девушка попросила вызвать «скорую помощь».

Я спросил – запомнила ли она гражданина по приметам, сможет ли его опознать? Она ответила на вопрос положительно, описав преступника: молодой человек лет 25—30, небольшого роста, на верхней челюсти – фикса из жёлтого металла. Одет был в модную куртку-«аляску» синего цвета, на голове – норковая шапка.