Питер Лавси - Работа над ошибками

— Возможно, это его обычный подход к отношениям с женщинами.

— Когда он говорил об их бурном трехнедельном романе, после которого они якобы стали отдаляться друг от друга, мне показалось, что это прозвучало неубедительно.

— Полагаете, Бритт его бросила?

— Я сомневаюсь, что между ними вообще что‑то было. Есть мужчины, которые постоянно говорят о своей сексуальной жизни, но их рассказы зачастую не соответствуют действительности.

— Значит, они не были любовниками?

— Я не верю в трехнедельный бурный роман. Тип мужчин вроде этого Мартина любой женщине хорошо известен. Они и ему подобные распускают руки, в их взглядах так и читается похоть. Они словно пытаются кому‑то что‑то доказать.

— Реагируют на все, что движется? — усмехнулся Даймонд.

Джули молча улыбнулась.

— Инспектор Харгривз, в данном вопросе вы полагаетесь на интуицию.

— Нет, на здравый смысл.

— Исходите из собственного опыта?

— Из здравого смысла, — с нажимом повторила Джули.

— Справедливости ради должен отметить, что, когда я допрашивал этого типа четыре года назад, он рассказал мне ту же самую историю.

— Не сомневаюсь. Уверена, что и слова были одни и те же.

Даймонд помолчал.

— Ну хорошо, предположим, вы правы, — наконец произнес он. — Неужели он соврал мне, зная, что является свидетелем по делу об убийстве?

— В том, что касается их сексуальной жизни, мужчины — неисправимые лжецы.

— Сейчас вы говорите как завзятая феминистка.

— То есть высказываю вполне разумные мысли. Вы это имеете в виду?

Даймонд не стал отвечать на этот укол. В интересах дела они оба не обращали внимания на подобное, опасаясь, что споры помешают расследованию.

— И все же нельзя исключать, что Мартин настойчиво добивался взаимности, а Бритт отказала ему. Это уязвило его самолюбие и вызвало гнев.

По лицу Джули Питер сразу понял, что данная версия кажется ей сомнительной.

— Вы считаете, она могла впустить его в дом? — спросила она.

— Возможно, именно для того, чтобы проникнуть в дом, он захватил с собой цветы. Из‑за этого она не решилась захлопнуть дверь у него перед носом.

— В такое время, ночью? Я бы захлопнула.

— Вы — сотрудник полиции, подготовленный к самым неожиданным ситуациям. А Бритт была всего лишь молодой женщиной, привыкшей к беспроблемной жизни, к тому же иностранкой.

— Хотите, я предложу другую версию? Мартину удалось уговорить Бритт пустить его к себе. Не исключено, что цветы сыграли в этом определенную роль. В конце концов, они оказались в постели. Но когда дошло до дела, у него ничего не получилось.

Последовала долгая пауза, за время которой машина успела пересечь реку Эйвон по Черчилль‑Бридж и приблизиться к Мидленд‑Бридж‑роуд.

— А мне ваша верия нравится, — сказал Питер. — Она хорошо учитывает характеры и Бритт, и Мартина. Он решает предпринять еще одну попытку к сближению, покупает букет роз и отправляется к ней в гости. Бритт впускает его в квартиру и уступает его напору. И тут вдруг он чувствует свою мужскую несостоятельность и в гневе и отчаянии убивает Бритт. Да, пожалуй, это лучшая версия из всех. Однако же это лишь ваши домыслы, Джули. У нас нет ничего, что могло бы их подтвердить.

— Как вы собираетесь действовать дальше? Может, побеседуете с Маркусом Мартином с глазу на глаз? При мне ему будет труднее сознаться в том, что он отнюдь не тот жеребец, каким желает казаться.

— Нет, я хочу, чтобы вы присутствовали при разговоре. Вы будете как бы безмолвным подтверждением всего того, что я скажу. Он у нас запоет! А мы посмотрим, насколько его показания нас устроят. На следующем перекрестке поверните налево, пожалуйста.

Машина выехала на Локсбрук‑роуд, где располагались промышленные предприятия города. Были здесь и жилые дома — невзрачные строения, лепившиеся вплотную друг к другу. Эта часть Бата разительно отличалась от центра города, привлекавшего толпы туристов. Когда Питер и Джули свернули на Брассмилл‑лейн, справа и слева от дороги потянулись сплошной чередой заводы и склады. Вскоре впереди показался пустырь, на нем паслись козы. За пустырем виднелся обнесенный невысоким забором запущенный сад.

— Это здесь, — сказала Джули, притормаживая у ворот.

Надпись на медной табличке подтвердила ее правоту.

«„ПОСЛЕДНИЙ СТОЛБ“. Крематорий и кладбище для животных», — прочитал Даймонд.

Судя по тому, что вдоль забора была припаркована целая кавалькада машин, похороны Горацио еще не закончились.