Марина Серова - Выход есть всегда

— Ну что, поехали домой!

— Ох, и заругают меня, — вздохнул Котляров-младший.

— Ты мужик, так что крепись!

Только я убрала смартфон в сумку, как он зазвонил.

— Таня, это я. Ты, наверное, на меня сердишься за самодеятельность, — стал оправдываться Круподеров, — но Мельников меня строго-настрого предупредил, чтобы я тебя берег. Сам я уйти с работы не мог, и так полдня у «стоматолога» провел, пришлось позвонить ребятам, с которыми я раньше работал.

— Все нормально, Ваня. Может, оно так и к лучшему. Спасибо тебе за все.

По дороге я думала, как бы деликатнее преподнести Любови Тимофеевне то, что произошло с Петей, но оказалось, что она уже в курсе. Сердобольная соседка, видевшая, как мальчик садился в незнакомую машину, пришла и рассказала об этом его маме. Нина пыталась придумать этому какое-то объяснение, но сердце матери подсказало, что дочка что-то недоговаривает. Нине пришлось признаться, что ее брата скорее всего похитили. Мы вернулись домой, когда обстановка там накалилась до предела. Нина мою эсэмэску почему-то не прочитала. Мать так обрадовалась Петиному возвращению, что даже и не подумала его в чем-то упрекать и наказывать. Когда Любовь Тимофеевна наконец выпустила сына из своих объятий, я взяла на себя смелость рассказать, что же произошло на самом деле. Разумеется, я сглаживала все углы, как могла, и постепенно подвела свой рассказ к тому, что завтра ей придется пойти в полицию и написать заявление о похищении Пети.

— Может, не надо? — сопротивлялась Любовь Тимофеевна, привыкшая всегда и во всем полагаться на мужа. — Ведь все обошлось.

— Все обойдется, когда Варю освободят.

— А может, Сергей вернется и напишет заявление?

— На момент похищения Сергея Николаевича в Дольске не было, так что заявление лучше написать вам.

— Ну, надо, так надо, — сдалась Любовь Тимофеевна. — Танечка, поужинаете с нами?

— С удовольствием.

— Ой, а я хлеб так и не купил! — Петя метнулся было к двери, но Нина его остановила и пошла за хлебом сама.

Мальчик отправился в душ. Мы остались в гостиной вдвоем с хозяйкой дома.

— Несколько часов назад во время перерыва в судебном заседании звонил мой муж. Он сказал, что ему не удалось пообщаться с Варварой. Зато он слышал, что многие относятся к ней с уважением, сочувствуют ей и не верят, что директор приставал к Варе. Ну разве это не свидетельствует о том, что повода для убийства у нее, — Любовь Тимофеевна перевела взгляд с фотографии своей средней дочери на меня, — не было?

— Лично я твердо уверена в этом, но главное, чтобы и судья в это поверила. Что еще рассказал вам Сергей Николаевич? — поинтересовалась я.

— Когда адвокат допрашивал в качестве свидетеля главбуха фирмы, она сказала, что была в тот день в директорском кабинете. Кулик открывал при ней сейф, чтобы убрать туда какие-то бумаги, она сидела напротив и не видела, чтобы там лежал пистолет. Сергей посчитал эту информацию очень важной, потому что там многое вертится вокруг этого пистолета.

— Да, наверное, это важно. Варя ведь давала показания, что директор достал оружие именно из сейфа. Наверное, ее так научили сказать…

— Да что же за изверг это сделал?

— Думаю, мы скоро узнаем его имя, — сказала я, твердо уверенная в том, что создала все условия для того, чтобы Варвара наконец-то рассказала правду.

Котлярову завели в зал суда, она шла с опущенной вниз головой. Со стороны это выглядело так, будто она испытывает чувство вины, но его не было и в помине. Молодая женщина просто боялась встретиться взглядом с тремя мужчинами, которые присутствовали в зале — с отцом, прорабом Васей и тем, из-за кого, собственно, она и попала на скамью подсудимых.

Варя не понимала, зачем отец приехал сюда. Он мог бы заочно осуждать ее, оставаясь в Дольске. Неужели он хотел, чтобы она еще больше мучилась? И это все из-за того, что когда-то она полюбила человека другой веры. Может быть, если бы отец не стал препятствовать ее браку с Рустамом, они поженились бы раньше, и все было бы по-другому. В тот злополучный день, когда ее жених со своим отцом попали в аварию, они ездили заказывать свадебный банкет в кафе. Скорее всего при живом сыне Рафиковы не позволили бы себе так плохо относиться к ней и не стали бы отстранять от нее Тимура. А это значит, что у нее не возникло бы необходимости уезжать в Тарасов на заработки.

Варя должна была, но не могла сожалеть о том, что устроилась на работу в строительную фирму «XXI век». Не случись этого, она никогда бы не познакомилась с Васей-прорабом. Котлярова долго сопротивлялась тому, чтобы открыть ему свое сердце. И только уже находясь в СИЗО, она поняла, что любит его. Один раз Василию удалось добиться свидания с ней, она предстала перед ним не в самом своем лучшем виде — красные и впалые от слез и бессонных ночей глаза, потрескавшиеся губы, не сошедшие синяки на шее. Хоть Тамбовцев и говорил ей о своей любви и выражал надежду, что ее оправдают, она была уверена — после того свидания Вася непременно охладеет к ней. Тем более она сказала ему, что не любит его. Это было неправдой, но Варя не хотела заставлять парня ждать ее из колонии. Сказала, а сама поняла, что есть не один, а два человека, ради которых стоит жить дальше. Тимур и Василий. Ни тот, ни другой не знали о существовании друг друга.