Сергей Зверев - Месть по древним понятиям

Харитон, уже не чаявший попасть в гости к своему непредсказуемому заказчику, действительно собирался уезжать, когда наконец заметил, что калитка поехала в сторону.

— Что ж, Целительница, кажется, пора нам с тобой прощаться, — взяв в руки икону, сказал он. — Не заслуживает этот упырь такого подарка, но что делать. Дал слово — держи.

С этими словами диггер вышел из машины и направился в коттедж.

В тот день Харитону так и не удалось посетить библиотеку.

Получив полный расчет и выйдя от Зеленского, он на всех парах помчался к брошенной на произвол судьбы «Тойоте» и измученному ожиданиями деду, у которого он так бесцеремонно «одолжил» транспортное средство.

— Спасибо, отец! Вот уж выручил, так выручил, — совершенно искренне говорил Харитон, притормаживая возле осевшего на сплющенные покрышки джипа. — Вот тебе за беспокойство. Возьми, супруге своей чего-нибудь купишь.

— Вы негодяй! — возмущенно накинулся на него пожилой мужчина, выскочив с пассажирского сиденья «Тойоты», где он коротал время. — Вы за все ответите! Я полицию вызвал.

— Вызвал-таки?! Вот молодчина! Знал, что могу на тебя положиться. Только они, наверное, не скоро приедут. Впереди на трассе авария большая. Они сейчас все там. Долго ждать придется. Но в твоей компании я всегда готов подождать. Хоть до звездной полночи до самой. Сейчас только эвакуатор вызову. А то видишь, что с моей голубкой сделали. Своим ходом мне теперь точно никуда не доехать.

— Негодяй! Негодяй и наглец! — не унимался дед. — Так вам и надо.

— Спасибо, родной. Кто еще так утешит? Деньги я там, на сиденье, положил.

Несмотря на возмущение, ждать полицию дедок не стал. Получив назад свой «Логан», он внимательно осмотрел его и, не обнаружив ничего подозрительного, сел за руль.

— Я записал номер вашей машины, — пригрозил он на прощанье. — Если я обнаружу, что вы что-то испортили или сломали, вам не уйти от ответственности.

— Буду рад новой встрече. Хотите, я вам свой телефон дам? Есть где записать?

С досадой фыркнув, дедок укатил, а к «Тойоте» вскоре подъехал эвакуатор. Остаток дня Харитон провел в автосервисе, наблюдая, как врачуют раны его «голубки».

Уже на следующее утро Хабаров возобновил незаконченные исторические изыскания. Когда, ожидая возле университета, он просматривал сайты, то увидел сообщение на страничке одного из крупных российских архивов. В нем говорилось, что сотрудниками готовится специальная подборка материалов, посвященная годовщине революции. Просмотрев тематику, Харитон понял, что это именно то, что ему нужно.

Утром, свежий и отдохнувший, он сел за руль обновленной «Тойоты» и поехал к знакомому солидному зданию, построенному в стиле советского конструктивизма.

Харитону уже приходилось бывать здесь, и его пропуск еще не утратил срока годности. Пройдя в читальный зал, он сообщил, с какими документами хотел бы поработать, и вскоре уже сидел за столом, со всех сторон обложенный папками и бумагами.

Харитона интересовала деятельность большевиков в провинции, в частности, в окрестностях Смоленска. Изучая полученные документы, он все больше убеждался, что обнаруженное им лесное захоронение не имеет никакого отношения к партизанским отрядам.

Смоленский отдел партии регулярно получал отчеты «товарищей», орудовавших в окрестных деревнях. К счастью, многие документы сохранились. Среди прочего, Харитон нашел доклады из села Овражное, свидетельствовавшие о весьма активной деятельности находящейся там ячейки.

Просматривая даты, Харитон обнаружил, что сообщения иногда отправлялись несколько раз в неделю и, судя по ним, обыски, реквизиции и расстрелы «классовых врагов» составляли обычный распорядок дня местных партийцев.

Особенно поразил отчет об «уничтожении при попытке скрыться» неких «церковных провокаторов». Как можно было понять из его содержания, в этот раз среди «уничтоженных» были не только взрослые. Вместе с «провокаторами», расстрелянными «в количестве двух человек», революционеры не пощадили и «шестерых из поповского отродья».

Вспомнив восемь крестиков из ниши в подземной комнате, которые оберегала «Целительница», Харитон невольно отметил совпадение.

Под всеми документами стояла размашистая подпись и фамилия «Раскатов».

Кроме нее, иногда мелькали и другие фамилии, если кого-то хотели поощрить, как особо отличившегося. В частности, при расстреле «отродья», по-видимому, особо проявил себя некто Воронин.