Кир Булычев - Дом в Лондоне

В дверь постучали.

Вернулась Иришка.

— Я оставила микрофон у Роберта, — сказала она. — Его папа сказал, что это интересная и довольно дорогая штучка — такой микрофон снимает разговор со ста метров. Вы видели, как его поставили?

— Иначе бы я не пошла его искать.

— И вы не врете, что одного из этих людей в самолете увидели?

— Не вру.

Иришка села на край кровати. Она смотрела перед собой.

— Отец придет к вам, — сказала она. — Он тоже не думает, что вы какая-нибудь злодейка. Просто вам дела нет до наших бед.

— А что за беды? — удивилась Лидочка.

— Она… Алла… Мама решила приехать раньше. Она чего-то хочет. Фазер весь в психе.

— Но я тем более могу помешать…

— Вы не мешаете. Вы нормальная. Это я дура, что на вас бочку катила. Нет, лучше, чтобы вы остались. Как буфер, как свидетель.

— Твой отец этого не хочет.

Иришка не отвечала. Она плакала по-взрослому, замерев, только слезы катились по щекам. Потом она убежала. Из коридора она хрипло сказала:

— Я вас очень прошу!

И хлопнула дверью — спряталась в своей норке. Через час постучал Слава.

Он втиснулся в узкую, как раз по нему, щель, но входить не стал.

— Я все обдумал, — сказал он. — Лучше если вы останетесь. И вы должны меня понять. Меня всюду выслеживают! Почему я должен был думать, что вы не из их компании?

— Я не из их компании. Но ничего доказывать я не буду.

— Иришка вам верит.

— Завтра я уеду в гостиницу.

— Я обещаю, что это не повторится, — сказал Слава. — Но если вы так хотите, то конечно.

Он закрыл за собой дверь и тихо пошел вниз.

На следующее утро Лидочка собиралась уходить на поиски дома, и телефонный звонок застал ее в коридоре. Она автоматически протянула руку и дотронулась до трубки. Забылась.

Но трубку не сняла. И потому злобный окрик Славы:

— Не смейте трогать! Это меня! — застал ее с протянутой рукой.

— Я не трогаю, — виновато сказала Лидочка.

Слава оттолкнул ее. Он был бледен, руки тряслись. Напился с утра, что ли?

Головы краснодарских родственников торчали из дверной щели. Чутье у них было звериное. Челюсти мерно двигались, пережевывая толстые шматки сала. Наверное, так смотрят коровы на бегущего мимо волка. Смотрят в ужасе, но жевать не перестают.

Славе волей-неволей пришлось говорить в окружении слушателей. Он накрыл трубку горсточкой.

— Да, — сказал он. — Да, это я. Конечно, я! Какой рейс? Значит, в Лондоне… В это время жуткий трафик! — В голосе прозвучали жалобные интонации.

Потом была короткая пауза. Настолько короткая, что Лидочка не успела уйти и ей пришлось выслушать конец разговора.

— Но почему так срочно? Ведь мы же договаривались… Нет, конечно, я понимаю, что в моих интересах. Но я как-то не готов… Конечно, встречу. И Иришка будет.

Слава положил трубку осторожно, как неразорвавшуюся гранату.

Он тупо смотрел в стену, но, видно, был не настолько огорчен, чтобы не понимать, что стоит в прихожей не один. Не оборачиваясь, он сказал:

— А Бог располагает.

Эти слова послужили сигналом для родственников. Василий, не переставая жевать, спросил:

— Она звонила?

— А? Что?.. Она звонила, — согласился Слава.

— Та она ж через две недели обещалась приехать, — сказала Валентина.

— Вот именно.

«Ну теперь я спокойно могу переехать в гостиницу. Места не хватит», — подумала Лидочка.

— Она нас попросить может, — сказал Василий.

— Вряд ли, — ответил Слава. — Оставайтесь.

— А мы думали, уедем — твоя Алла и приедет, — сказала Валентина. — А то они порядки начнут свои наводить. Права предъявлять.

— Нет, — сказал Слава тихо. Потом повторил решительнее: — Нет!

Поглядел в сторону двери, увидел смущенную Лидочку.

— Я уже вчера знал, что она решила приехать раньше, — сказал он, сглотнув слюну. — А вот сейчас точно сказала. Рейс и время. Послезавтра. Нет, не говорите, Лидия. Я еще вчера вас просил — останьтесь. Мне нужно, чтобы остался один нормальный человек в нашем сумасшедшем доме.

Сверху спускалась Иришка. Она была в халате, на голове небольшое неопрятное гнездо. Не намазана, отчего глазки казались маленькими.

— Что? — спросила она громко. — Она приезжает?

— Послезавтра, — ответил отец.

— И что же ее подтолкнуло? — задумчиво произнес Василий. — Что ее обеспокоило?

Почему-то краснодарские родственники повернулись к Лидочке. Может, они в самом деле думали, что Алла заподозрила Лидочку в далеко идущих планах.

Когда к вечеру Лидочка вернулась домой, осунувшийся Кошко сидел на кухне. Он окликнул ее и затащил пить чай.