Кир Булычев - Дом в Лондоне

— Какой же?

— Вы подъедете к его гостинице в вашем лимузине…

— Ах, какой у меня лимузин! Наверное, он сам в Москве на «Мерседесе» гоняет.

— Чепуха. Тогда бы он не просил вашей помощи. Значит, вы сажаете его в машину и спрашиваете: «Вам в „Хэрродс“? Я сам покупаю только в „Хэрродсе“.

— Я в жизни не был в «Хэрродсе», — возразил не самый сообразительный из мужчин Слава. — Там же сумасшедшие цены!

Лидочка ничего не стала говорить, а подождала, пока Слава придет к разумному решению.

— Понял! — улыбнулся он и радостно принялся чесать бородку. — Пускай этот Эдуард Дмитриевич пролетит со своими командировочными!

Лидочка вытащила из духовки разморозившиеся котлеты и овощи. Теперь она поставила котлеты жариться.

— Лидочка, — произнес Слава сладким голосом. — У меня к вам будет одна небольшая просьба…

— Нет, — ответила Лидочка. — Я с вами на это свидание не поеду. И не буду изображать вашу богатую любовницу, и не буду держать вас за руку, и не буду советовать этому толстому начальнику покупать в «Хэрродсе» драгоценности по миллиону фунтов. Нет, сэр!

— Как же вы догадались? — расстроился Слава.

— Я знаю мужчин, — ответила Лидочка.

Тут пришли краснодарские Кошки. Они притащили дешевый палас, напоминающий анаконду. Непонятно, каким таинственным способом они собирались везти его в Москву — он точно занял бы весь фюзеляж. Так как руки у Кошек были заняты, они, к сожалению, не смогли зайти в магазин и купить еды. Но вечером, как отдохнут, они обязательно сбегают в «Сэйфуэй» и накупят полный холодильник продуктов.

Успокоив свою совесть, Кошки уселись за стол и умяли все, что приготовила Лидочка, — она еле успела вырвать одну котлету для Иришки.

Валентина осталась несколько огорчена таким поступком Лидочки, и они ушли к себе, где начали жевать. Жевали они громко. Как пояснил Слава, у родственников были запасы сала, привезенные в Лондон на случай голода.

Иришка заявилась довольно рано. Лидочку она избегала, но, видно, какая-то беседа с отцом состоялась, потому что, скушав последнюю котлету, она постучалась к Лидочке, которая лежала на кровати и читала новый роман Дика Фрэнсиса, и сказала от двери:

— Я не имела в виду, только мне за маму обидно.

Очевидно, эту нелепую фразу следовало понимать, как попытку попросить прощения. Так Лидочка ее и поняла.

— Я не сержусь, — сказала она, хотя сердилась. Она не привыкла прощать хамство. А в Иришке хамства, к сожалению, было достаточно. Слава объяснял это генетикой, можно было объяснить воспитанием — по сути дела, не так важно. И зачем она согласилась жить в чужом доме?

Пока Слава ездил по Лондону с начальником бывшей жены, Лидочка, разделавшись со своими делами, вдруг поняла, что соскучилась по голосу Андрея. Ей надо было услышать его, чтобы ощутить реальность собственной жизни. И хоть нелепо в шесть часов вечера, когда солнце уже склоняется к вершинам деревьев по ту сторону футбольного поля, идти в город, Лидочка с радостью и облегчением выбежала из дома и поспешила на почту. Из дома Кошек она звонить не стала — как потом рассчитываться?

На почте стояла английская очередь, отличающаяся от российской тем, что никто не боится пришельца, который в нее втиснется. Поэтому англичане стоят свободно, стараясь ни в коем случае не коснуться того, кто стоит перед тобой.

За пять фунтов Лидочка купила пластиковую карточку и в будке на улице набрала домашний телефон. Андрея не должно было быть дома, но он подошел ко второму звонку, словно ждал. В Москве было жарко, пыльно, он обрадовался, что Лидочка дозвонилась — он сам собирался позвонить вечером.

Отъезд Андрея в экспедицию задерживался, катастрофически не хватало денег, хотя местные власти были обязаны выделить средства. А один ростовский банк обещал денег.

— Кстати, — сказал Андрей. — Мне звонила Алла.

— Кто?

— Ну Алла, жена твоего квартирного хозяина. Ты меня слушаешь?

— Осталось полтора фунта — здесь так быстро пролетают деньги!

— Два слова: звонила Алла, говорила, что едет к своему мужу в Англию через неделю. Или даже раньше. Спрашивала, не нужно ли что-нибудь для тебя захватить. Она думает, что вы с ней где-то встречались. Твое имя ей знакомо.

— Мы говорили с ней по телефону.

— Хочешь, я передам через нее черного хлеба? Или селедки? Наши за рубежом всегда жаждут черного хлеба или селедки.

— Андрюша! Осталось полфунта!

— Я заверил ее, что вы никогда не встречались. Ты бы не скрыла этого от меня. Может, икры послать?