Владимир Макарченко: Завещание. Детектив

На последних словах говорившего на улице прозвучали два револьверных выстрела. Не успели Прохоров и Шамарин выхватить свое оружие из кобур, как в комнату, где шло заседание ворвались пятеро, держа револьверы наготове.

– Всем сидеть! – Голосом, не допускавшим возражений произнес мужчина лет тридцати, обряженный в офицерский мундир без погон. – Не дурить! Оружие на стол!

Прохоров попытался выстрелить в говорившего, но один из его напарников нахал на спусковой крючок раньше. Бездыханное тело Прохорова навалилось грудью на стол и медленно сползло на пол. Двое других тут же скрутили руки Шамарину и подтащили его к человеку в мундире.

– Я Никола Жердев, которого ты поймать и в домзак отправить грозишься. Весь перед тобой. Бери! Отправляй! Заседания проводишь? Людей настраиваешь? Последнее это у тебя заседание, рожа твоя краснопузая! – Зло бросил в лицо Шамарину главный бандит. – Времени у меня нынче нет долго с тобой решать. Потому повезло тебе. Быстро умрешь. – Он выстрелил в грудь Шамаоина. – И вы все мучиться не будете.

Вдогонку этим словам прозвучали несколько выстрелов. Бандиты бросились к выходу, оставляя в комнате тела убитых. Специально опрокинутые на столе керосинки воспламенили скатерть и горящий керосин закапал на пол.

Липовские Хутора растянулись вдоль левого берега Сошки версты на три. Богатое село имело собственный храм. Воздвигнут он был в середине прошлого века на средства поселившихся тут зажиточных мужиков. Насчитывал хутор двадцать семь дворов. Собственники крепких хозяйств, кроме полученных от волостных властей за определенную мзду земляных наделов по полтора десятка десятин, припахали к ним еще по десятку за счет очищенного пространства, захваченного мелким кустарником да одинокими деревцами, что лежало меж пахотой и густым лесом. На Сошке были поставлены два бревенчатых моста по оба конца Хуторов. Меж мостами по берегу тянулась наезженная дорога.

Близость леса давала еще и добавочный провиант к столам больших семейств. То от охоты добыча, то от сбора грибов. Да и ягоды в лесу было предостаточно. Тут тебе и малина, и смородина, и боярышник, и шиповник. А возле болотца, так и ежевики в достатке. Хуторяне уже более полувека жили на этом месте со всеми своими делами. Уже третье поколение землю эту своей родной считало. Места для выпаса травные. Река-то рядом. С дровами на зиму проблем нет. Чиновники для надзору за делами лесными поставленные только и делали, что в гости наезжали. Погостить, в баньке попариться, на охоту сходить, да и самогонки хлебнуть в достатке. На прощание совали им в карманы деньги тайком. Вроде не знали те о них. Зато, в случай чего, не видели, не знали. Так и жили до того дня, как явилась на хутора ПРОДРАЗВЕРСТКА.

Явилась эта гадкая баба в лике четырех членов комбеда и десятка красноармейцев с винтовками, у которых были примкнутые штыки. За ними шли десяток подвод, возницами которых были мужики из соседней Сазоновки, которые не раз батрачили в Хуторах, чтобы заработать зерна для прокорма семьи и на семена следующего года. По широте души хуторян сами они завсегда харчевались вместе с теми, кто нанял их. Еще и детишкам гостинцы от добрых хозяев перепадали. Только зависть угнетала злобным удушьем своим. У хуторских все земли – чернозем. У них и скотины в достатке. Лошадей, опять же, в каждом дворе, как минимум четыре-пять. Обязательно верховые и выездные для пролетки* летом и розвальней** зимой. А у сазоновских что? Земля похуже. Наделы поменьше. Из полсотни домов крестьянских едва ли десяток хоть чем-то на хуторских схожих наберется. Лошадей всего два десятка на деревню. Во многих дворах только козы вместо коров. Часть мужиков на фронт германский ушли. До сей поры пока никаких вестей от них. Хотя и минуло более пяти годков. Живы ли, нет ли? Как узнать? Потому бабы да мальчишки-недоросли на своем хребте хозяйство тащили, как могли. Из Хуторов ни одного под ружье не поставили! Кому же, как не сазоновским картина их разорения слаще меду должна быть. Еще и известно им было, куда хозяева запасы свои закладывали. Почему не помочь представителям комбеда и комиссару из губернии разорять тех, к кому зависть постоянная душу трепала?

*****

Когда наехали поутру вершители продразверстки, в то самое время Колька Жердев да Митроха Корыткин с пятеркой своих сверстников, каждому из которых давно за двадцать лет перевалило ушли спозаранок на охоту в лес. Потому о том, что случилось в Хуторах узнали уже вечером, воротившись из лесу. Издали слышны были причитания баб да вой собак.