Илья Бушмин - Законы улиц. сборник

– Так может, он боится, что Жила решит отомстить? – вопросил Долгов.

Чтобы проверить это, Аксенов отправился в ИВС. Конвоир привел Ханыгина в допросную. Тот выглядел помятым, под глазами уже проклюнулись круги – выспаться минувшей ночью ему явно не удалось.

– Как дела? Следак приходил? Что говорит?

– Завтра опознание хочет проводить, – буркнул Ханыгин.

– Это хорошо. Паша, почему ты про Жилу ничего не сказал?

Ханыгин вздрогнул.

– А что я должен был говорить?

– Ты сам знаешь.

– О чем?

– Ты знал, что он сбежал?

Ханыгин вздохнул, отвел глаза и нехотя пробурчал:

– В новостях видел.

– Испугался?

– А вы-то как думаете?

– Поэтому квартиры выставлять стал?

– Давайте не будем об этом. Пожалуйста, – подавленно воззвал Ханыгин.

Теперь Аксенов смотрел на него с жалостью.

– Паш, если ты боишься, что он тебя найдет и отомстит за ту подставу – не переживай. Во-первых, не найдет. Его сейчас ищут менты всей страны, он особо опасный преступник. А во-вторых, скоро его поймают и закроют. После побега он получит пожизненное, это я могу гарантировать.

– Хорошо, – кивнул Ханыгин.

– Ты знаешь, куда он может податься? Кто у него из корешей здесь остался? Тебе это зачтется. Если ты поможешь закрыть Жилу во второй раз, тебе многое простят. Может, даже условку получишь.

Ханыгин помедлил, но затем сухо и сдержанно, всем своим видом показывая отсутствие всякого желания общаться, бросил:

– Я просто видел его по телевизору. И все.

Аксенов зашел в бар, когда было около восьми вечера. Несмотря на время, в заведении было немноголюдно, лишь за тремя столиками сидели несколько тихих компаний. Аксенов кивнул бармену в знак приветствия.

– Леонидыч на месте?

– Отлучился куда-то, сейчас подойдет. Что вам?

– Да как всегда. И орешки какие-нибудь, хорошо?

Пока бармен набирал пиво в кружку, Аксенов присел за столик у окна. Он любил садиться именно здесь – было видно припаркованную перед баром машину.

Поправляя пояс, из подсобки вышел Крылов. Пузатый и усатый мужчина, в униформе охранника, с резиновой дубинкой на поясе. Увидев Аксенова, он разулыбался и уселся рядом.

– Здорова служивым. Опять приперся, алкоголик? Когда работать будешь?

– На себя посмотри, – с усмешкой парировал Аксенов. – Как ни зайдешь, не на посту. Опять в туалете торчал? У тебя простата шалит или чего?

– Моя простата дай бог каждому, – подхохотнул Крылов.

Знакомы они были целую вечность. Когда-то, когда Аксенову было 12 лет, Виктор Крылов был участковым в его районе, а сам Аксенов, с самых юных лет наблюдающий перед собой вечно пьяную и одутловатую физиономию отца-пропойцы, был первым кандидатом в гопники. До пьянок или наркотиков дело еще не дошло, но с юными отморозками-дружками Аксенов уже бил окна в магазинах и бомбил ларьки.

Что-то в характере пацана не дало Крылову передать материалы на него в отдел по делам несовершеннолетних, чтобы его поставили на учет. Участковый дал парню шанс. И у него получилось. Крылов практически вытащил Аксенова с улицы и из трудного подростка слепил из него целеустремленного и уверенного в своих силах человека. Для Аксенова бывший участковый был вторым отцом – причем в сотни раз лучше первого, родного. По протекции Крылова сразу после школы Аксенов отправился в милицейскую учебку, которую закончил через три года со званием младшего лейтенанта и правом работать в должности оперуполномоченного уголовного розыска. По протекции того же Крылова Аксенов практически сразу попал в городское УВД, в отдел по борьбе с грабежами и разбойными нападениями – к этому времени Крылов и сам перевоплотился из участкового в старшего опера этого же подразделения. И несколько лет они работали бок о бок, в одной группе…

…Пока не столкнулись с Жилой.

Бармен принес кружку пива и тарелку с орешками, поставил перед Аксеновым. Увидев сигареты на столе, он напомнил:

– У нас не курят.

– Знает он все, знает, расслабься, – отмахнулся Крылов. Когда бармен удалился, Крылов тут же запустил руку в орешки. – Как Ольга?

Аксенов отмахнулся.

– Да как всегда. Лучше не спрашивай.

– Сколько раз я тебе говорил, начни уже с уважением относиться к своей жене, – поморщился Крылов. – Если у нее есть какие-то странности или даже заходы… Так они есть у каждого. А быть женой опера – дело непростое. Помягче с ней, Денис. Если на старости лет не хочешь остаться бобылем, как я.

– Мягче меня только пластилин, – огрызнулся Аксенов.