Лариса Соболева - Она всегда с тобой

На самом деле квартира однокомнатная, ее купили родители Бориса, которые не пришли в восторг от его выбора. На суде он сделал лицемерный ход, по мнению Ляли: отказался от квартиры в пользу жены и сына. Поначалу и денег не хватало, но потом он начал прилично зарабатывать в какой-то компании, что-то они там разрабатывали… в общем, Ляля подробностями не интересовалась, это скучно, тем более когда ничего не понимаешь. Ее другое угнетало: муж Боря никакой, он не хотел становиться совершенством и достигать достойного уровня, ему довольно и однокомнатной квартиры, и старой иномарки. А ведь практически все свое время он уделял работе, жене — ноль. В свободное от работы время его внимание забирал Болек, но не она. Конечно, Лялю бесило отношение мужа, собственно, было бы странно, если бы она принимала инертность мужа как должное. И вдруг Боря заявляет: ухожу. Да как он посмел ни с того ни с сего бросить жену и ребенка! Нет ему прощения!

Сумма, безусловно, аховая, ограбить мужа Майя не могла — не имела доступа к счетам, да и не посмела бы. Нет, правда, как бы объяснила она Стасу, куда дела деньги?

— А как ты объяснишь мужу, что серег у тебя нет? — поинтересовалась Ксюша, когда, забрав украшение из дома, они ехали к ювелиру.

— Скажу, потеряла, — невозмутимо ответила Майя.

У Ксюши были доводы с аргументами, чтобы удержать подругу от глупого шага, но она вспомнила, что существует кое-кто, воздействующий на Майю гораздо сильнее:

— Майка, поговори с Галиной, если она скажет…

— Я знаю, что она скажет, — отрезала Майя, что означало: никаких Галин в советниках не будет.

Ксюша скосила глаза в ее сторону и окончательно расстроилась. Майка словно одержимая: глаза расширены, губы сжаты, ноздри тоненького носика раздуваются при вдохе… Вести с ней душеспасительные беседы бесполезно, голос разума она не услышит. Печально, но следует отдать ей вожжи, пусть своей судьбой управляет сама, в этом случае винить некого будет. Но жалко же дуру!

Серьги стоимостью миллион рэ ювелир, пожилой дядя лет под шестьдесят, оценил, как начинающий специалист (ни черта не понимающий в камнях), всего лишь в триста тысяч. Майя вытаращила глаза и растерянно пробормотала:

— Как же так… это… это невозможно!

Еще чуть-чуть — и ювелир-пройдоха, не имеющий совести, обдерет ее, тут уж Ксюша выступила вперед, отстранив подругу рукой:

— Уважаемый, вам не кажется, что вы сильно занизили цену?

— Но я же рискую! — возразил тот, шмыгая круглым носом на круглой физиономии, без сомнения, догадавшись, что деньги молодым леди нужны срочно. — Откуда мне знать, где вы взяли серьги? Вдруг вы их…

— Украли? — ехидно подсказала Ксюша.

— Одолжили, — нашелся он.

— Хм! Если бы мы одолжили, то загоняли бы серьги совсем в другом месте, в более надежном для воришек, не находите? Вот этикетка к серьгам, там достоинство камней описано, есть цена — на сегодняшний день она изменилась, так как серьги куплены давно, сейчас цена выше указанной на этикетке.

Этикетку ювелир изучал минут пятнадцать и очень категорично заявил:

— Реальную стоимость вам никто не даст. Сейчас крайне мало покупателей, которые берут очень дорогие изделия.

— Мы знаем, — заверила его Ксюша. — Но близко к реальной стоимости нам дадут, у нас ведь не ширпотреб из бриллиантовых крошек. Давайте так: минус двадцать процентов в вашу пользу по цене на этикетке? Это хороший навар. Вы ведь все равно их загоните намного дороже. Не хотите, мы отнесем к другому ювелиру… или сдадим на комиссию.

— За комиссию возьмут двадцать пять процентов, — вставил он.

— Но ведь и выставят реальную стоимость, — возразила она. — Согласитесь, это намного больше трехсот тысяч.

— Такую вещь не сразу купят…

— Поэтому, — улыбнулась Ксюша, — я разговариваю с вами. Да, мы хотим сегодня получить деньги. Ладно, берите двадцать пять процентов вы! И на этом точка.

Он почесал лысину, видимо, что-то высчитывая, затем изучил серьги, отчего обе дамы едва не уснули — так долго это длилось. Ксюша его поторопила:

— Э… уважаемый, мы уже полчаса стоим. Если у вас материальные затруднения, мы пойдем себе с богом. Но больше не уступим… (Майя слегка наступила ей на ногу, Ксюша брыкнулась) потому что деньги нужны на операцию нашей больной мамочке.

И все же процесс торга не миновали. Ювелиру не хотелось упускать великолепные, редкие по красоте камешки, но платить круглую сумму тоже не хотелось, потому он торговался зверски. Ксюша ему не уступала, наверное, равной ей в жадности не найдется никого под небом голубым, разве что среди литературных героев отыщется достойный персонаж. Сошлись на минус тридцати процентах от стоимости, указанной на этикетке, а это шестьсот шестьдесят тысяч на руки! Ювелир не мог выдать всю сумму наличными, только триста, остальные — на карту. Может, врал, не желая расставаться с наличными, салон-то у него крутой, сюда и приносят на комиссию, и сдают под залог, и продают, так что оборот наверняка не хилый, собственно, для двух подруг это уже не имело значения. Однако на этом Ксюша не закончила, она попросила сделать точную копию сережек. Когда женщины вернулись в машину, Майя обняла подругу: