Дарья Кожевникова - Исповедь Цирцеи

Гена, не торопясь занимать хозяйское место, стащил с головы шлем. Потом снял его и с Аглаи тоже, посмотрел ей в лицо.

— Ты справишься, Айка! Теперь я в этом уверен. Никогда бы не подумал, правда! Если бы не увидел своими глазами!

— Это все Ромка, — отмахнулась Аглая. — Ну и еще, может, капельку гены, родная все-таки кровь.

— Ну, поехали тогда к родной крови, а то скучает там одна, тревожится, — улыбнулся Гена. Однако, вопреки своим словам, задержался возле мотоцикла, привлек к себе Аглаю и поцеловал. Она прильнула к нему, нисколько не стесняясь проезжающих мимо машин, хотя из одной даже посигналили, и чьи-то молодые голоса на ходу проорали из окошка что-то насмешливо-одобрительное. Гена тоже не сразу нашел в себе силы от нее оторваться. А потом заглянул ей в глаза и спросил, запинаясь от нерешительности, словно робкий школьник:

— Айка, помнишь, позавчера, когда ты к этому Кириллу сбежала, ты сказала мне, что любишь… это хоть немного похоже на правду?

— Похоже, — улыбнулась Аглая. Потом, рассмеявшись, уткнулась лицом ему в грудь: — Глупый ты, Генка! Ну что ты спрашиваешь? Неужели самому непонятно?

Он вместо ответа лишь обнял Аглаю. И снова они целовались возле замершего байка, под ветер и гул проносящихся мимо машин. Потом Гена отстранился от нее и внезапно двинулся к байку, увлекая ее за собой:

— Поедем со мной, Айка!

Она не стала спрашивать, куда именно, просто скользнула в седло за его широкой спиной. Оказалось, к небольшому и очень чистому горному озерцу, на берегу которого росла старая плакучая ива, свесившая свои тонкие гибкие ветки до самой земли. Одной рукой прижимая к себе Аглаю, другой Гена раздвинул перед собой этот занавес, потом отпустил его, словно смыкая за собой полог шатра…

Когда они приехали в гараж, Гена спросил у Аглаи:

— Ромке скажем?

— Не стоит, — покачала головой Аглая. И, глядя, как после ее ответа омрачилось его лицо (судя по всему, вопрос был не риторический), добавила: — Что ему говорить? Ромка не дурак, сам обо всем догадается.

— Думаешь? — Гена смущенно улыбнулся. — Интересно только, как он на это отреагирует?

— Нормально.

— Ты так считаешь?

— Уверена. Я хорошо его знаю. И главное, вижу, что ты ему нравишься. Против тебя он ничего не будет иметь, поверь на слово.

Гена лишь удовлетворенно кивнул. Потом закатил в гараж мотоцикл, стараясь поставить его как можно ближе к стене, и сказал, поворачиваясь к Ромкиному:

— Ладно, Айка, иди домой, а то Ромыч, наверное, уже заждался. Я же немного повожусь. Заправлю вашего коня, проверю, как заводится, может, даже прогоню его сегодня немного, чтобы понять, как работает и что нужно поменять. В нем надо проверить абсолютно все до последнего винтика. Он ведь долго стоял, а должен работать как швейцарские часы, учитывая то, что ему предстоит.

Аглая не стала возражать. Ведь самый последний забег в жизни великолепного Ромкиного байка по многим показателям действительно должен стать рекордным.

Следующим утром Гена ушел на работу, на склад в клубе снова должны были что-то привезти. Вернулся к обеду, и по его виду Аглая с Ромкой сразу поняли: что-то случилось. Задали ему вопрос мимикой и жестами, избегая о чем-либо говорить в квартире, которую теоретически могли поставить на прослушку. Гена, отвечая на их немой вопрос, громко сказал:

— После обеда в гараж хочу заглянуть, поковыряться в Ромкином мотоцикле. Кажется, на него наклевывается подходящий покупатель, так что надо поторопиться, довести байк до полного блеска. Ромыч, может, ты со мной? Ты ведь свой байк хорошо знаешь.

— И я с вами! — вызвалась Аглая, тут же поняв, к чему он клонит.

После обеда Гена с Аглаей повезли Ромку в гараж на коляске. И Аглая с радостью заметила, что брат уже не озирается затравленно по сторонам, как прежде. Будто одержал над своими комплексами верх. Хорошо бы, чтоб так и было! А может, в жизни брата просто поменялись приоритеты в связи с предстоящими событиями?

Закатившись в открытый Геной гараж, Ромка положил руку на крыло своего байка и какое-то время молчал, мысленно общаясь с любимой техникой, которую видел впервые за несколько лет, пролетевших со дня аварии. А потом отвернулся от мотоцикла, резко, словно обрывая все связывавшие их нити, и спросил у Гены:

— Ну, давай выкладывай, что случилось.

— Боря сегодня был в клубе. Судя по его реакции, он благополучно получил Айкино письмо. И теперь рвет и мечет, гадая, откуда шантажист мог узнать его электронный адрес. В то, что это письмо написал кто-то из его окружения, кому адрес доступен, Боре мало верится. Наверное, ты слишком мало запросила. Или они все так Борей запуганы. Ну, в общем, Айка, подозревает он в первую очередь нас с тобой.