Игорь Ассман - Напарники. Сыщик

Весь день мы занимались только этим. Кэт, из светло-русой, превратилась в жгуче-черную, с негритянской мелкой завивкой. Я достал подходящие джинсы и майки для нас обоих. Пришлось купить и дорогой бинокль ночного видения. Я все достал из карманов пиджака и переложил в джинсы.

Подъезжая к району, мы накрасились.

– Чего только с тобой не попробуешь, – усмехнулась Кэт. Она посмотрела в зеркальце. – Настоящая негритянка. И ты такой же.

Мы проехали и проституток, и продавца наркотиков. Поставив машину в самое темное место прямо под развязкой, мы вышли. Конечно, я не забыл нашу вечную сумку.

Возвращаться пришлось долго. Но метров за двести мы остановились. В бинокль, хоть и не так четко, но я видел фигуру парня с наркотой. Мы присели на пустыре, и ждали около двух часов. Наконец тот направился в сторону микрорайона. Сначала мы шли параллельно, а потом пришлось постепенно приближаться. Было темно, лампочки горели только на нескольких столбах. Мы шли за ним на большом расстоянии. Наконец, возле одного подъезда, он подошел к какому-то толстяку. Мы сдвинулись в сторону, и я наблюдал в бинокль, как парень ему что-то передал в руку, а тот дал ему небольшой пакет. Парень возвращался, и, пройдя мимо нас, даже не поднял головы. Толстяк не уходил, и не зря. Со всех концов к нему тянулись одинокие фигуры.

– Сдают выручку и пополняют товар, – шепнул я Кэт.

Только через полчаса, толстяк сдвинулся с места и пошел по дороге. Он несколько раз оглядывался, но мы шли параллельно, по стороне, где вообще не было фонарей. Наконец, тот подошел к подъезду другого дома. Там его ждал какой-то тип. Произошел обмен, и толстяк возвращался.

– Кэт, этого уже надо будет брать, – шепнул я. – Желательно, где-нибудь в подъезде.

Тот шел, тоже оглядываясь, приближаясь к последнему дому. Мы ускорили шаг, и подходили к нему с другой стороны. Остановившись у последнего подъезда, парень долго оглядывался. Только потом вошел.

– Кэт, бегом, – шепнул я.

К подъезду мы добежали за несколько секунд. Я осторожно открыл дверь, и мы вошли. Глядя на горящие кнопочки, лифт остановился на седьмом этаже. По ступенькам, еле дыша, мы добежали до шестого и замерли. Я поднялся немного выше по ступенькам, и старался увидеть свет, или услышать, в какую квартиру он вошел, их было четыре на каждом этаже. Наконец послышался щелчок и показался узкий луч света. Квартира была торцевая.

– Лысый, – сказал чей-то голос, – смори, осторожно, нас пасут.

– Не беспокойся, – ответил тот и нажал на кнопку лифта. Дверь сразу открылась, и он поехал вниз.

– Джон, – вдруг прижала меня к стене Кэт, – я вспомнила, это же квартира Джонсона!

– Ты уверена?

– Без сомнений.

– Тогда, будем заходить, – сказал я, – там мы точно что-нибудь найдем. Наденем маски.

Мы поднялись на этаж выше, Кэт стала за угол, а я позвонил.

– Кто? – услышал я голос.

– Лысый, – ответил я. Щелкнул замок и дверь приоткрылась. Со всей силы, я стукнул ногой в дверь, и мы влетели вовнутрь. На полу лежал черный парень, ему заехало дверью по голове, и неплохо.

Мы сразу же закрыли дверь на замок и положили того лицом вниз, застегнув наручники. Я сел сверху, а Кэт проверила комнаты. Все было чисто.

Парень начал приходить в себя.

– Мы из ФБР, – сказал я. – Представьтесь.

Парень помолчал и выругался.

– Я так и знал, – промолвил он. – Джон Джонсон, брат Джимми. – Это я вам тогда позвонил в полицию, что начинается сборка. Можно сесть? Я уже никуда не убегу.

Мы оторопели.

Подняв, мы завели его в комнату и посадили на стул. Парню было лет двадцать пять. На голове у него была огромная шишка.

– Тогда рассказывай, Джон, – сказал я, а Кэт включила диктофон. – Зачем ты звонил в полицию.

– Моих родителей убили, – начал он, – и еще двух братьев. Все были замешаны в наркоте. Нас осталось двое: я и Джимми. Я очень любил брата. Но я знал, что он и я закончим одинаково. Я долго думал об этом. Джимми посвящал меня во все дела, мне казалось, что он готовит меня на свое место. Но мне не хотелось умирать. Я был готов отсидеть в тюрьме, но когда-нибудь выйти живым. Наконец я решился. У Джимми, то есть у нас собиралась сходка. Я хотел, чтобы полиция взяла всех. Я просто хотел, чтобы Джимми и я жили, хоть в тюрьме, но жили. Я сбежал вниз и позвонил из телефонной будки в полицию. А потом незаметно вернулся. Но, через несколько минут, я услышал рацию. У Джимми была рация, и он был связан с полицией. Раз в месяц, он посылал меня с пакетом денег, и я оставлял его в туалете на одной заправке. Так вот, я не понял, что случилось, но вдруг все стали сматываться, и я за ними. Только Джимми что-то искал. Все мы разбежались по району, а Джимми взяли. Кто-то их предупредил, притом по полицейской рации.