Игорь Ассман - Напарники. Сыщик

В принципе она была права. И не виновата, что нас посадили вместе, ведь решал шеф. Я спокойно рассказал о себе. Ее рассказ был похожим, только родители ее жили далеко на океане.

– Чего тебя потянуло в полицию? – не понял только я.

– Мой парень пошел в Академию, а я за ним. Только на последнем курсе, почти в самом конце, он меня бросил.

– Он тоже сейчас в полиции?

– Да, только в другом отделе.

– Наверное, ты еще его любишь? – осторожно спросил я.

– Может еще чуть-чуть, – вздохнула она, – но за год я уже успокоилась.

Мне понравилась ее откровенность. Злость уходила.

– Ладно, – сказал я, – у меня никогда не было сестры. Теперь уже есть.

– А твои девушки? – поинтересовалась она.

– Ничего серьезного. Наверное, еще не встретил. Ну что, поехали, сестренка?

Она улыбнулась, и мы тронулись дальше. Я уже не молчал и не кивал головой.

– Да, – сказал я, – район шикарный. Тут надо с автоматом ездить.

Послышался голос по рации.

– Седьмой, вы меня слышите?

Кэт ответила.

– Третий микрорайон, дом два, квартира семь. Семейная ссора и ножевое ранение.

Кэт резко развернула машину и включила мигалку. Она вела себя уверенно, и мне это понравилось. Мы опять заехали в эти чертовы микрорайоны, и возле одного дома она остановилась.

– Прикрывай меня, Джон, – сказала она, и вытащила пистолет. Мы вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. У седьмой квартиры оба остановились. Я тоже вытащил оружие. Кэт позвонила.

– Полиция! Откройте! – громко приказала она.

Мне показалось, что кто-то стонал за дверью.

Кэт отошла, и ногой заехала в дверь. Та открылась. На пороге лежала женщина, и держалась за живот. Кэт сразу связалась по рации, чтобы прислали скорую. Мы вошли, проверяя комнаты одну за другой. Вдруг приоткрылась дверь в туалете, и грохнул выстрел. Кэт пихнула меня к стенке, и рядом просвистела пуля. Дверь закрылась. Мы подползли и оба сели за углом.

– Спасибо, – сказал я ей, – я – твой должник.

– Потом разберемся, – ответила она, – надо его как-то оттуда выкурить.

Она нашла какую-то палку на полу, и, протянув руку из-за угла, стукнула палкой по двери. Раздался еще выстрел.

– Револьвер, – шепнула она.

Неожиданно раздался еще выстрел. Кэт еще раз стукнула палкой, но ничего не последовало. Потом она подползла ближе, и ткнула палкой в дверь. Та немного открылась. Но никакой реакции не было. Тогда она встала, и протянув руку, толкнула дверь.

– Застрелился, – сказала она и вышла.

Действительно, на унитазе сидел черный пожилой мужчина в трусах. Голова его свисала, а на полу валялся револьвер. На стене виднелись брызги крови.

Послышался вой серен, и в квартиру вошли полицейские и медики. Женщину забрали на носилках, а мы объясняли, что произошло. Вскоре подъехал следователь. Пришлось объяснять все по новой.

– В отделении напишите подробный рапорт, – сказал тот, и мы вышли.

– Кэт, это каждый день такое? – спросил я ее в машине.

– Бывает и хуже, – равнодушно ответила она.

Остаток смен прошел довольно спокойно, и в конце мы уже сидели в нашем участке за столом. Кэт писала рапорт на целых три листа. На это ушел час.

Мы вышли вместе.

– Пошли, отпразднуем? – предложил я. – Все-таки, это мое первое боевое крещение. А ты спасла мне жизнь.

– Да брось ты, Джон. Такая у нас работа.

Мы зашли в какой-то бар и хорошо отметили. Вышли мы уже в обнимку, шатаясь, дошли до дороги и на такси поехали ко мне. Я уложил Кэт в одной спальне, а сам пошел в другую. Вырубился я сразу.

Прошло четыре с половиной года. Мы с Кэт почти сроднились. За это время было уйма приключений, но мы оставались живы. Два раза Кэт попадала в больницу, и два раза я. Ей попали в плечо и в ногу. Мне – тоже в плечо, причем два раза.

В тот день, когда исполнилось ровно пять лет моей службы в полиции, в перестрелке меня ранили по серьезному. Я провалялся в госпитале три месяца, а Кэт навещала меня каждый день. За это время я многое передумал. Действительно, выезжая каждый раз на патрулирование, я не знал, вернемся ли мы живыми. Я почувствовал, что за эти годы я чертовски устал. Моя романтика, связанная с работой в полиции быстро улетучилась. Зарплата была маленькая, а риск большой. – Чего меня сюда затянуло? – уже не в первый раз думал я. – Ну и что, что твой отец был полицейским. Попробовал? Нравится?

К концу третьего месяца в госпитале, у меня уже созрело решение. Я понял, что попал не туда. Но что я мог делать, кроме как гонять на машине и стрелять? Я слышал, что некоторые полицейские уходили и открывали свое сыскное бюро. Другие становились охотниками за вознаграждениями. Почему, если у них получалось, не получится у меня? – подумал я. – Голова у меня светлая, недаром я один из немногих закончил Академию с отличием. Эта мысль не просто засела у меня в голове, но каждый день неумолимо крепла. Через неделю меня выписывали, и я знал, что первым делом, что я сделаю, будет заявление об уходе.