Дмитрий Луговой - Зеркало

– Я вижу, ты умный парень! – осклабился довольный «ниндзя». – И сообразительный. Но меня тебе не провести. Ты можешь открыть Проход и с браслетами на запястьях, так что снимать наручники мы не будем. А вот ток уберём!

Старик кивнул стоявшему за спиной Сергея конвоиру, и уже через мгновение Сергей почувствовал, что «ниндзя» исполнил своё обещание.

– Давай, открывай Проход! – поторопил его старик.

– Позволь мне сказать кое-что на прощание, – попросил его Сергей. – Мы ведь вряд ли уже когда-либо встретимся.

«Ниндзя» сдвинул брови, обдумывая, стоит ли идти навстречу сломленному противнику, потом, наверное, решил, что это будет доказательством его великодушия, коим он хвастался на протяжении всего пути к скале, и кивнул.

– Хорошо, только быстро! – произнес он.

– Я недолго, – успокоил его Сергей. – Я лишь хочу сказать, что ты совершил самую большую ошибку в своей жизни…

– … когда напал на тебя и твою семью! – раздражённо подхватил старик. – Я уже слышал подобные песни, так что не стоит тратить моё время. Открывай Проход!

– Ты не угадал! – едва заметно качнул головой Сергей. – Ты совершил ошибку в тот момент, когда велел отключить пробегавший по наручникам ток. Отмычка-то от замка уже давно у меня в руках!

Старик удивлённо моргнул и вскинул было свой кинжал, но было уже поздно. Наручники, сковывавшие руки Сергея, с лязгом упали на камни, и правый кулак мужчины стремительно вошёл в соприкосновение с шеей старика. Зажатая меж пальцев стальная отмычка с легкостью проткнула кожу и вошла глубоко в плоть «ниндзя».

Старик захрипел, а Сергей, молниеносно оказавшийся на ногах, подхватил его обмякшее тело, закрылся им как щитом от растерявшихся и потому бездействовавших конвоиров, сунул руку в карман брюк, положил ладонь на холодный металл револьвера и, не целясь, трижды с почти незаметным интервалом между выстрелами нажал на курок.

Посреди лба каждого из охранников возникла красная точка, напомнившая бинди на лице индианки, и Сергей поневоле усмехнулся.

Тела конвоиров ещё не успели рухнуть на землю, а мужчина уже свернул шею их предводителю и, отпустив его, шагнул к силившейся подняться Елене.

– Как ты это сделал? – удивленно взирая на Сергея уцелевшим глазом, прошелестела девушка.

Наверное, её можно было отправить домой. Сергей чувствовал, что здесь, на этой вершине, ему хватит сил, чтобы открыть Проход куда угодно.

Можно отправить Елену в лучшую клинику, прямиком в операционную, и созвать врачей. Наверняка они спасут не только жизни её и их малыша, но и восстановят её лицо или, по крайней мере, сделают всё, чтобы последствия пыток остались как можно более незаметными.

Возможно, даже Сергей сможет после найти её. Они поженятся, у них будет куча детей, шикарный особняк на побережье океана, весьма вероятно, что и неземного, и превосходно вышколенная прислуга, удовлетворяющая любые их капризы.

Но это идеалистический финал. Куда вероятнее, что через полгода-год их разыщут другие фанатики, жаждущие попасть в Храм, и все повторится вновь. Только в этот раз Сергею не хватит духу поступить так, как должно.

А если Елена останется жива, но он к ней не вернётся? Всё равно, она проговорится кому-либо о его даре, и за ним вновь начнётся охота.

Стало быть, выход очевиден, и сколь бы ни был труден последний шаг, Сергей обязан его сделать.

– Прости, Елена, но я должен стать призраком! – произнёс он и вскинул револьвер.

Кажется, Елена даже не поняла, что он делает. Пуля прошила её голову до того, как мозг девушки сумел обработать получаемую органами чувств информацию, и она умерла, не осознав предательства любимого человека.

Сергей наклонился над телом Елены, провел ладонью по её лицу, закрывая веком оставшийся глаз, секунду беззвучно шевелил губами, то ли молясь, то ли прося прощение, а после встал, отстрелил цепь, сковывавшую его ноги, щёлкнул пальцами и открыл Проход.

Шагнув в струящийся и серебрящийся на солнце овал, Сергей мгновенно перенесся внутрь Храма. Переход был мгновенен: вот мужчина только что стоял на вершине скалы – и вот он уже в окружении тысяч дверей, спиралью обвивавших белоснежные стены и уходившим далеко ввысь, туда, где терялся потолок Храма.

Сергей взглянул на первую в ряду дверь. Простое дощатое полотно, казалось, прогибалось под натиском розового сияния, стремившегося заполнить собой всё внутреннее убранство Храма, но каким-то чудом всё же оставалось на месте.