Геннадий Васильев - Охота на охотника. Детективные повести

– Простите, а ваше имя-отчество вы мне не хотите сообщить? – слегка обозлился Володя.

– Не думаю, что нам придется общаться. Но если вы настаиваете – пожалуйста: Лидия Николаевна. Больше вопросов нет?

…Комната, которую ему отвели, была совсем небольшой, квадратов девять. Сетка на кровати, как водится, панцирная и изрядно продавленная. Все, правда, чистенько, стены недавно оклеены новыми обоями, линолеум на полу не покорежен, есть стол, который даже не шатается, единственный, но вполне добротный стул, и крохотный платяной шкаф. Сойдет. Белье, действительно, принесли немедленно – принесла сама комендантша, чего ждать от нее было трудно после странного приема. Сгрузив на кровать простыни и одеяло, она уже в двери вдруг спросила:

– Специфику нашего общежития знаете?

– Нет, – растерянно ответил Володя. И непроизвольно пошутил: – А что, здесь голубые живут?

– Дурацкая шутка, – без всяких эмоций отметила комендантша. – Здесь живут в основном выходцы с Кавказа – чеченцы, дагестанцы… В этом и заключается специфика.

– А кафе внизу вроде армянское? Ну, по названию если…

– Армянское, – внимательно посмотрела она на Володю. – И не только по названию. Просто чеченцы, живущие здесь и контролирующие это общежитие, сами ничего делать не хотят. Кафе армянское возникло еще до них. А потом… договорились. Армяне, хоть их диаспора в Краснохолмске влиятельней и больше, пошли на компромисс. Никто никому не платит, но чеченцы и дагестанцы пользуются кафе по льготным ценам. Считай, бесплатно.

– Как интересно, – сказал Володя. – На чем это чеченцы армян прихватили, что те согласились на такой компромисс?

– Ни мне, ни вам знать об этом лучше не стоит, – улыбнулась комендантша. – И, предваряя ваш следующий вопрос: я работаю здесь по двум причинам – из-за денег, которые мне платят регулярно, и по привычке. Я здесь давно.

– Честно говоря, вы не похожи на работника коммунальной сферы…

– Я не всегда работала в этой сфере, – коротко ответила комендантша.

Поняв, что большего она не скажет, Володя осмелился все же задать последний вопрос.

– А кому вообще принадлежит общежитие? Мне Сергей Юрьевич ничего об этом не сказал.

– Официально – коммерческому институту. Удовлетворены?

– Вполне. Спасибо вам большое за интересную информацию.

– Честно говоря, я вам эту информацию дала исключительно для прикладного использования. Надеюсь, она окажется вам полезной, – с этими словами Лидия Николаевна закрыла за собой двери.

«Черт возьми, какая интересная тетка!» Володя так и не понял, сколько «тетке» лет. Ну уж никак не меньше полтинника, точно. А скорее, больше.

Растолкав немногие вещи в тесный шкаф, он ощутил потребность сесть и спокойно обдумать все, что ему известно.

Итак, «золотого» директора столкнули с дороги вместе с шофером. Операцией руководил – по крайней мере, на месте – некий милицейский майор. Значит, милиция в какой-то части прикуплена. Кем? Понятно: кем-то из команды нового губернатора. Редактор, кстати, обмолвился: генерал, хоть и сам изрядный отморозок и хапок, может знать не обо всем, происходящем в его епархии. А если, например, там – борьба кланов, и главу в это дело не только не посвящают, но и всячески стараются запутать, чтобы в мутной воде выловить свою большую рыбу? Судя по тому, что Володя видел сам с экрана разных – и ручных, и оппозиционных – областных телеканалов, генерал – человек эмоциональный, невыдержанный, поддающийся внушению. Такого человека, будь он хоть каким начальником, при умелом управлении «снизу» легко натравить на кого угодно. Впрочем, это все – домыслы. Пока ясно одно: директора убили по желанию больших людей. Скорее всего, людей из самой областной власти. И при участии милиции. Или… Стоп. А почему, собственно, милиции? Есть ведь и другие ведомства. Майор был в гражданке, так что может служить где угодно.

«Золотой» завод – аффинажное предприятие. Занимается переработкой золота. Конечная продукция – слитки, которые покупают банки и государство. В советские времена «золотые» заводы курировала «контора глубинного бурения»: КГБ. Контора переименовалась, но никуда не делась. У нее на любую власть есть компра. Новый хозяин еще только подумал влезть на правление, а в конторе уже папочки пухнут от информации. Информация, между тем, – штука вполне материальная, имеет ценность и цену. Цену можно назначить, а информацию продать. Причем извлечь из этого не только сиюминутную выгоду. Таким образом курирование могло превратиться в крышевание. Могло и не превратиться, если руководитель завода попался упертый.