Николай Леонов - Прививка для маньяка

— Мы отвезем, — уточнила Люба, склоняясь над студентом.

Миша, заморгав, сел на кушетке:

— Я что, заснул? Ой, извините, Глеб Аркадьевич, просто я устал… Домой? Да. Спасибо большое!

В машине Люба устроилась на пассажирском сиденье, и Мише пришлось ехать сзади. Студент зевал и виновато косился на шефа. Когда «Паджеро» затормозил у дома, где он проживал, Ежиков нерешительно спросил:

— А можно… это, можно я с вами?

— Нет, — твердо сказал Глеб. — Спасибо за помощь, Михаил. С меня причитаются премиальные — в качестве компенсации за моральный ущерб. Увидимся завтра, как обычно.

А Люба перегнулась через спинку сиденья и наградила студента поцелуем в лоб. Ежиков вздохнул и выбрался из машины.

Глеб тут же забыл о нем.

— У тебя есть шампанское? — промурлыкала Люба.

— Нет, но сейчас будет, — решительно произнес ветеринар и нажал на газ. В супермаркете он пробыл всего несколько минут — похватал шампанское, сыр, какие-то фрукты, протолкался к кассе и вскоре уже по-гусарски галантно помогал Любочке выйти из машины возле своего дома.

— А у тебя уютно, — сказала Люба, когда они захлопнули за собой дверь квартиры.

Глаза ее искрились в свете лампы. Глеб снова потянулся к ней, но тут прибежал Грязный Гарри и принялся скакать, лаять, тереться о хозяина и вообще демонстрировать все свои таланты — кажется, чокнутый пес пару раз даже перекувыркнулся через голову. Видимо, Люба ему тоже понравилась, и Гарри хотел произвести на нее впечатление.

Что ж, ему это удалось.

— Это еще что? — спросила Тутышкина, пытаясь отпихнуть собаку.

— А, не обращай внимания! — махнул рукой Звоницкий. — Это мой пес. На день рождения подарили. Сказали, аляскинский маламут… Фу, Гарри! Сидеть! Плохая собака!

— У тебя много животных? — удивилась Люба, подняв голову и обнаружив Феликса, который балансировал на карнизе занавески, с ироничной ухмылкой глядя на гостью. Мимика у кота была богатейшая.

— Нет, только двое — собака и кот. Люба, подожди, я их сейчас устраню.

Глеб усадил гостью в кресло и затолкал обоих домочадцев в свою спальню. Гарри немедленно принялся скулить, поэтому Звоницкий включил музыку, и погромче…

В два часа ночи романтическое свидание все-таки пришлось прервать. Грязный Гарри принялся так громко лаять, что в стену постучали соседи. Звоницкий тяжело вздохнул и выбрался из постели.

— Люба, прости! Проще вывести этого мохнатого негодяя на пятнадцать минут, чем терпеть его возмущение до утра.

Любочка лениво потянулась и кивнула:

— Ну, конечно, выйди с ним. А я пока в душ.

Глеб натянул майку, джинсы, всунул ноги в мокасины и свистнул Гарри:

— Идем, мерзавец!

Прогулка по ночному двору заняла не больше десяти минут. Грязный Гарри, конечно, был не прочь гулять до самого утра, но Глеб твердо пресек эти поползновения.

— Домой! — скомандовал он. — Спать до утра и видеть сны. И не мешать хозяину, а то тебя ждут репрессии…

Пока они гуляли, Любочка успела накинуть рубашку Глеба и организовать небольшой фуршет — красиво выложила в вазу фрукты, сыр, и даже открыла новую бутылку. Когда Глеб вошел, она сидела за столом, потягивая шампанское и томно поглядывая из-под длинных ресниц. Глеб понял, что можно рассчитывать на продолжение.

Однако стоило ему взять фужер, как на него налетел Грязный Гарри. Пес с размаху ударил хозяина под коленки, Глеб зашатался и, чтобы не потерять равновесие, ухватился за спинку кресла. Фужер упал на пол и с тоненьким звоном разбился.

— Гарри! Ты что себе позволяешь?!

Звоницкий с трудом загнал пса обратно в спальню и достал чистый бокал. Но Люба как-то неожиданно потеряла интерес к происходящему, и продолжения не последовало. Допив шампанское, она оделась и проговорила:

— Я, пожалуй, поеду, Глеб.

— Подожди, я отвезу тебя! — засуетился ветеринар, но Любочка его остановила:

— Нет, за руль ты не сядешь — слишком много выпил. Я вызову такси. Не провожай меня.

В некоторой растерянности Глеб стоял в прихожей, глядя, как гостья застегивает босоножки. Что он сделал не так? Неужели это Гарри все испортил?

— Увидимся завтра в восемь, как обычно? — спросил он, целуя ее на прощание.

— Конечно, Глеб, как обычно, — улыбнулась в ответ Люба и исчезла.

Звоницкий вернулся в гостиную, прибрал развороченную постель, выпустил из спальни собаку и кота. Рассеянно сжевал фрукты, а сыр по-братски разделил со зверями.

На часах было уже три, поэтому он устроился на тахте и до рассвета маялся бессонницей и тревожными мыслями — о женской загадочной душе, о вчерашнем взрыве, думал о том, где сейчас Кира Костомарова и ее маленький сын. Котенка по имени Зайчик они взяли с собой, и теперь тот тоже скрывается от террориста…