Вячеслав Денисов: Икона Божьей Матери. Криминальный детектив

Его лицо при этом стало каким-то странным, смущённым и взволнованным. Я сразу заподозрил, что с Мурманском его связывали не только коммерческие поездки, но благоразумно решил не лезть ему в душу. Во всяком случае, у каждого из нас есть свои маленькие тайны.

– Я вообще с других краёв, – задумчиво добавил он.

Его глаза были полны тревоги. Он явно хотел мне что-то сказать, но всё ж таки не решился.

– Все мы на одной планете живём, – выдал я экспромтом.

– Так-то оно конечно… – протянул он и тут же спросил: – Родственников много?

– Никого нет.

– Это плохо.

– Вернее, почти нет, – сказал я. – Родители давно умерли, тётки и дядьки тоже. С двоюродными братьями и сёстрами не общаюсь.

– Живут в разных концах страны?

– Что-то вроде того! Отправил как-то письма, но ответа так и не получил. А больше и пробовать не стал.

– Значит, один на всём белом свете?

– Не совсем…

Я на несколько секунд задумался, потом сказал:

– Одна бабка Ульяна у меня осталась. В Мурманске живёт. Она мне вместо матери. Очень добрая, но уж больно набожная старушенция…

– Потому и добрая, что набожная… – подметил он, и неожиданно добавил: – У меня в твоём городе маленькая дочурка растёт. Только я её ни разу не видел…

Я не произнёс ни слова, но видимо по моему взгляду он понял мой риторический вопрос.

– Моя бывшая невеста два года назад замуж вышла! Так что у девочки теперь другой отец…

Мы немного помолчали. Потом он неторопливо убрал в багажник разбортированное колесо и аккуратно сложил инструмент. Тщательно помыв руки, он предложил с ним немного перекусить. Я не стал отказываться, тем более что был неимоверно голоден.

– Если не имеешь ничего против дискомфорта, могу до Москвы подкинуть, – внезапно сказал паренёк. – Разумеется, если тебе без особой разницы куда ехать.

Я демонстративно возвёл глаза к небу:

– О господи! – громогласно произнёс я. – Да мне как раз по пути. Для начала, хочу бабку Ульяну проведать…

Он как-то странно посмотрел на меня. Его лицо вытянулось от изумления. Вероятно, он подумал, что я верующий человек, что вряд ли соответствовало его первоначальному мнению обо мне.

– А я твой Мурманск вдоль и поперёк исколесил. Раньше часто там бывал. Приходилось на «Петушинке», часами простаивать в ожидании морепродуктов… – сказал он, и тут же спросил: – Кстати, что за странное название? Петушинка…

Мне представилась возможность блеснуть своими знаниями. Разумеется, я не мог упустить такой шанс.

– До революции наш город назывался: Романов-на-Мурмане. Сейчас там три основных округа: Ленинский, Октябрьский и Первомайский, – воодушевлённо объяснил я. – Петушинка, это всего лишь исторический район. Точно такой же, как Жилстрой, Промзона, Новое плато, Роста…

Я широко развёл руками и сконфуженно произнёс:

– Да разве сразу всё упомнишь…

Я был уверен, что смогу рассказывать о родном городе целую вечность, а уложился менее чем за минуту. Мои воспоминания как назло приняли расплывчатые и зыбкие очертания.

– Чаще всего я был в посёлке Дровяное, и на Абрам-Мысе, – уточнил паренёк.

Я облегчённо вздохнул. Той скудной информации о Мурманске, которую я выдал, ему было достаточно.

– Вот, на Абрам-Мысе, в частном секторе недалеко от причала, и стоит дом моей бабки Ульяны.

Мне даже показалось, что в моём голосе прозвучали какие-то живые, тёплые нотки.

– Так значит, ты живёшь не в самом городе? – поинтересовался он.

– Обычно снимаю комнату ближе к центру. А так, всё верно. Её полуразвалившаяся хибара находится на западном берегу Кольского залива. Абрам-Мыс официально считается микрорайоном города, а по большому счёту, отдельный посёлок…

– Да я об этом тоже наслышан, – отмахнулся он. – Одно время планировал на всю жизнь остаться в Заполярье.

Я подозревал что-то подобное, с того самого момента, как он рассказал мне о маленькой дочурке, у которой теперь был другой отец, но предусмотрительно решил не касаться столь щепетильной темы.

– Выходит, не судьба! – так и не дождавшись от меня никакой реакции, огорчённо протянул он и тут же поинтересовался: – Сам-то, наверняка, до скончания века там останешься? Я как не пытался, так и не смог понять, за что вы, северяне, свой холодный край любите? К тому же, полгода день, а другие полгода ночь непроглядная…

– Любим мы его не только за карликовую берёзку, за стада оленей блуждающих в тундре, за чистые родники и прозрачные озёра, даже не за северное сияние, переливающееся всеми цветами радуги на звёздном небосклоне в морозную зимнюю пору. Любим мы его потому, что люди на Кольской земле необычные: добрые, отзывчивые, бескорыстные, а главное трудолюбивые, не боящиеся никаких трудностей…