Вячеслав Денисов - Ангел, жаждущий крови. Криминальный детектив

– Да, пожалуйста! – любезно ответил он. – Не смею вас больше задерживать…

Филимонов поспешно подал Маргарите руку и помог ей подняться с кресла.

– Я дам распоряжение дежурному офицеру, чтобы вас отвезли домой, – услужливо произнёс он. – Надеюсь, этим самым смогу хоть как-то компенсировать возникшие неудобства…

– Не нужно, – решительно отказалась Маргарита, преднамеренно окинув Валерия Яковлевича очаровательной улыбкой. – Внизу нас ожидает автомобиль с моим личным водителем. Видите ли, после гибели мужа я продолжаю заниматься его бизнесом…

– В таком случае, ещё раз прошу прощения, за то, что пришлось вас потревожить!

Валерий Яковлевич широко развёл руками. Мне было смешно наблюдать за тем, как он невольно разрывался между необходимостью попрощаться с Маргаритой и диким желанием задержать её в кабинете ещё на какое-то неопределённое время. Он явно был увлечён этой женщиной и, несомненно, испытывал к ней некоторые возвышенные чувства.

– Мой коллега, который первоначально вёл это запутанное дело, предупредил меня, что при всём желании не смогу добиться от Анатолия каких-либо существенных показаний, – не придумав ничего более существенного, продолжил Филимонов.

– Ничего страшного. Надеюсь, с вашим жизненным и профессиональным опытом, вы постепенно во всём прекрасно разберётесь, – сказала Маргарита.

Она мило улыбнулась, но, уже выходя из кабинета, вновь остановилась и вопросительно посмотрела на Валерия Яковлевича.

– Это правда, что после совершённого преступления Григорий Васильев решил покинуть наш бренный мир? – как бы, между прочим, поинтересовалась Маргарита.

– Во всяком случае, это одна из версий…

– Ах, какой ужас! – воскликнула она. – Гриша служил вместе с моим Анатолием. Это ведь он вытащил моего мальчика из вражеского обстрела.

– Даже так? – искренне удивился Филимонов.

– А вы думаете, почему мой Толечка так сильно к нему привязался?

– Тогда вообще непонятно, как Григорий Леонидович мог совершить такое зверское преступление? – задумчиво произнёс Валерий Яковлевич.

– Эти военные, весьма своеобразные люди! – рассудительно ответила Маргарита. – Они рискуют жизнью ради спасения друг друга и тут же хладнокровно убивают беззащитных женщин и детей. Проливать кровь – их основная специальность. Они больше ничего делать не могут, да и не умеют…

– Пожалуй, вы правы? – согласился Филимонов.

Прежде чем выйти из кабинета, Маргарита ещё раз посмотрела на него лукавым взглядом и подарила ему обворожительную улыбку.

До тех пор, пока мы не оказались на окраине города и не выехали на Кильдинское шоссе, я не обмолвился с Маргаритой ни единым словом Её личный водитель, поджарый, худощавый человек лет сорока, в чертах лица которого проступало что-то лопарское, заметив наше подавленное состояние, не решился нарушить невольно воцарившуюся тишину. Даже когда Маргарита, не доезжая до коттеджа буквально пары километров, велела ему остановить «джип», он всего лишь покорно кивнул головой, беспрекословно направил автомобиль на обочину дороги и плавно нажал на педаль тормоза.

– Мы с Анатолием немного пройдёмся пешком, – выйдя из салона, сказала она повышенным тоном, не терпящим возражений.

Несмотря на её конкретные объяснения, водитель всё же не поспешил включить передачу и тронуться с места.

– Хочу после городского смрада подышать чистым свежим воздухом, – добавила Маргарита. Закроешь гараж и на сегодня можешь быть свободен.

Он вновь кивнул головой. Задавать лишние вопросы своей непосредственной хозяйке было не в его правилах. Что относительно меня, то зная её несносный характер, я сразу понял, что Маргарита находилась не то чтобы в плохом расположении духа, а вообще была в бешенстве. Тот факт, что она вышла из автомобиля, не доезжая до пределов товарищества «Кольский Берег», был плохим предзнаменованием и не предвещал для меня ничего хорошего. Я подсознательно и безошибочно предположил, что мне предстояло выдержать не то чтобы всплеск, а целый поток её бурных эмоций. Однако я так же знал, что Маргарита не позволит себе уподобиться базарной торговке, не накинется на меня с кулаками и не начнёт верещать на всю округу. Надо отдать должное, что в любой критической ситуации, она умела владеть собой, и если ей было необходимо кого-то отчитать или поставить на место, то делала это, не прибегая к повышенному тону. Вероятно, она научилась такому приёму у моего отца, полковника Шаврова, который никогда и ни на кого не повышал голос, но при этом все его приказы выполнялись мгновенно и беспрекословно.