Сергей Глазков - Случайный свидетель Паша Петрова. Ироничный детектив

Огромный джип неуклюже лавирует по двору, стараясь не задеть припаркованные машины. У последнего подъезда останавливается. Любушкин ставит машину на ручной тормоз и поворачивается к Паше.

– Ну, вот и приехали, гражданка Паша Петрова. Вот и закончились ваши ночные приключения.

– Надеюсь, – отвечает Паша.

– И это правильно. Надеяться всегда нужно.

Любушкин открывает дверь и предлагает Паше:

– Вас проводить?

– Нет, спасибо, – отказывается она, – Тут я сама добегу.

– Не страшно?

– Если я то, что со мной случилось, смогла пережить, то всё остальное мне уже не страшно.

– Тогда, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – отвечает Паша, выходит из машины и скрывается в подъезде.

Любушкин, проводив взглядом Пашу, закрывает дверь.

– А от меня ты так быстро не избавишься. Не надейся, – отзывается с заднего сидения Капустина, – Поехали.

Любушкин поворачивается к загадочно улыбающейся пассажирке, вздыхает и заводит машину.

– Отведёте до самой квартиры, – добавляет она.

– Как скажете, мадам!

Снова джип лавирует по узким дворовым дорожкам. Как только со двора выезжает джип, «Мерседес» включает фары и медленно въезжает во двор.

13

В дежурной части появляется Сыромятина. Бражник вскакивает и становится по стойке «Смирно!».

– Товарищ прокурор, ваше задание выполнено. Свидетельниц Петрову и Капустину развезли по домам.

Выслушав доклад дежурного, Сыромятина кивает.

– Хорошо.

Перед тем, как покинуть помещение, обращается к Ревве и Никифорову, которые сопровождают её.

– И самое главное: постарайтесь, чтобы о происшедшем ничего не узнала пресса.

Никифоров разводит руками.

– Галина Борисовна, мы постараемся, но это практически невозможно.

– А вы очень постарайтесь.

Сказав это, Сыромятина открывает дверь на улицу, но выйти не успевает. На пороге стоит известный в городе журналист Егоркин.

– Привет честной компании, – говорит Егоркин, – прессу не вызывали?

Сыромятина теряется, а Егоркин продолжает атаку:

– Если в такое время в одном месте собралось столько высокопоставленных чиновников областной прокуратуры, то сразу напрашивается вывод: произошло что-то из ряда вон выходящее…

– Без комментариев, – приходит в себя Сыромятина, – когда нужно будет, мы проинформируем прессу.

Журналист не сдается. Он окидывает взглядом присутствующих в дежурной части людей.

– Судя по вашим скорбным лицам, то кто-то погиб. В вашей компании не хватает Емельянова, значит ЧП с ним. Он жив?

Сыромятина молчит. Никифоров отворачивается. Ревва, зная, что Егоркин был на месте преступления и видел, как грузили мертвого Емельянова, и сейчас разыгрывает перед представителями прокуратуры комедию, качает головой.

– Значит, уже нет… Убит? Или умер собственной смертью? Что скажет прокуратура? – Не унимается журналист.

Сыромятина не выдерживает.

– Хватит совать свой нос в дела, которые вас не касаются.

– Ну почему же, Галина Борисовна? Смерть такого человека, как Емельянов, не частный случай. У вас есть подозреваемые?

Сыромятина поворачивается к Бражнику.

– Дежурный, почему в дежурной части посторонние люди?

Бражник бледнеет. Ему на помощь приходит журналист.

– Я пришел подать заявление, госпожа Сыромятина Галина Борисовна, в порядке живой очереди на областную прокуратуру за давление на журналистов и сокрытие информации от общественности.

Сыромятина улыбается Егоркину.

– Вы еще не знаете, что такое давление, господин журналист…

– Не дай Бог… – вставляется Егоркин.

– А информацию мы скрываем в интересах следствия. Ваше заявление не примет суд.

– А я и не стремлюсь к этому, Галина Борисовна. Главное погнать волну, а она обязательно меня выкинет на какой-нибудь берег.

– Желаю вам счастливого плавания, господин журналист, – произносит Сыромятина и выходит на улицу. Егоркин смотрит на Ревву и Никифорова.

– Зачем ты её дразнишь, Егоркин? – Спрашивает Ревва.

– По привычке, – отвечает журналист.

– Ну, и чего ты добился?

– Получил моральное удовлетворение.

Никифоров улыбается, слушая их разговор.

– А вы, господа хорошие, не удовлетворите мое любопытство? – Интересуется Егоркин.

Ревва и Никифоров отрицательно качают головами:

– Нет, – говорит Никифоров.

– Мы еще сами толком ничего не знаем, – сообщает Ревва.

– А когда узнаете?

Ревва с готовностью отвечает на этот вопрос:

– Ты узнаешь об этом, Егоркин, самый первый. Обещаю.