Алёна Бессонова - Заросшая дорога в рай. Детективы

Прежде чем протянуть руку для приветствия, начальник кредитного отдела банка «Русский капитал» Олег Леонидович Сперанский вытер ладонь о брюки, чем породил в голове Исайчева первое недоумение. Сперанский-младший указал Михаилу на кресло метров в трёх от его собственного стола:

– Присаживайтесь, это самое удобное место, – сказал он, нажимая кнопку вызова секретаря. – Нас, как я понял, ждёт важная беседа. Располагайтесь…

И здесь у сыщика возникло второе недоумение: до него донёсся алкогольный запах приблизительно суточной давности. Источником этого запаха был хозяин кабинета. Михаил всмотрелся в гладко выбритое лицо Олега Сперанского и приметил едва видимую фиолетовую сосудистую сеточку на носу и щеках, суховатую кожу лба. Она была ещё не пористой и дряблой, но напряжённой и при вялой расслабленности других мышц лица делало физиономию Сперанского вытянутой.

– Э-э-э, парень, да ты алкоголик, – с сожалением подумал Исайчев. – Скверно начинается моё расследование…

В кабинет постучали и, не дожидаясь разрешения, в щёлке приоткрытой двери появилась кудрявая женская голова. Олег Леонидович извиняющимся тоном, попросил:

– Подойди, Машенька…

Когда женщина выполнила просьбу, совсем тихо сказал:

– Кофейку нам налей с зёрнышками. Меня ни с кем не соединяй, пока не скажу. Управляющего о важной беседе я предупредил. Вы с сахаром пьёте? – Сперанский перевёл взгляд на Исайчева.

– Если не жалко, то с сахаром…

Олег Леонидович растерянно улыбнулся:

– Ни жалко, ни жалко. Машенька два с сахаром в больших чашках и про зёрнышки не забудь.

Пока банкир отдавал распоряжения, Михаил продолжал рассматривать предстоящего собеседника. Парень был молод, лет тридцати пяти. Первое, что бросилось в глаза: Олег Леонидович был похож на молодого Максима Галкина, такой же чернявый кудрявый с такими же выразительными карими глазами, которые увеличивались за счёт очков с большой диоптрией. Правда, ростом Сперанский-младший перещеголял звезду российской эстрады. Он был высок, под два метра, и сутул.

Кабинет, в котором работал сын подполковника, оказался большим, но при этом уютным, с кожаной мебелью и витиеватой металлической стойкой для цветов. Цветы в керамических горшках были в основном разных сортов герани. Они цвели крупными яркими шарами и пахли. Машенька, покидая кабинет, прошла мимо цветочной стойки и привычным жестом провела рукой по резным листьям растений, отчего в помещении резко запахло лимоном. Сперанский одобрительно кивнул.

Михаил глубже вдвинулся в мягкое кресло, расслабился и с грустью подумал:

– Лимонная герань, такая была у бабушки… Она говорила, что герань выгонит из дома любой неприятный запах, даже запах жареной капусты…, – Исайчев ещё раз вгляделся в лицо Сперанского. – Жаль. Хорошая должность, личный кабинет, прекрасные характеристики и все это может пойти коту под хвост… Жаль…

Машенька кофе принесла скоро, ловко подкатила к Михаилу маленький столик, на котором уже было блюдечко с большой чашкой, вкусно пахнущего напитка. Перед начальником Машенька поставила два блюдечка: одно с чашкой кофе, другое с кофейными зёрнами.

Сперанский ссыпал зёрна в ладонь и, резко отправив их в рот, принялся энергично перемалывать челюстями.

– Люблю очень крепко, очень крепко, – произнёс хозяин, суетливо прихлёбывая мелкими глоточками горячий кофе, при этом стараясь не смотреть на гостя.

Исайчев тоже отпил кофе. Подождал, когда Олег Леонидович вернёт свою чашку на место, сказал:

– Давайте сразу договоримся, у нас беседа без протокола. Можете отвечать только на те вопросы, на которые захотите. Когда последний раз вы общались с отцом?

– Я в курсе своего свидетельского иммунитета. Только мне скрывать нечего. Общались с отцом? – Сперанский снял очки и, знакомым Михаилу движением помассировал указательным пальцем переносицу, вернул очки на место. – Виделись, как всегда, в прошлую субботу с двенадцати до трёх дня. Общались – это не то слово, которым можно охарактеризовать наши с отцом отношения.

Михаил решил не перебивать собеседника. Олег Леонидович вопросительно взглянул на Исайчева и, не получив следующего вопроса, продолжил:

– Уже много лет, ровно с того дня, как отец построил на Монаховом пруду усадьбу я, пользуясь его терминологией, прибываю в его распоряжение для производства хозяйственных работ по благоустройству вверенной территории. Обязанность производить данные работы, опять-таки выражаясь на воинском диалекте, предполагает возможность в будущем получить данную территорию мне в распоряжение. То бишь, переводя на русский разговорный – хочешь кататься – люби и саночки возить. Будь она неладна эта территория! Родители не удосужились спросить, имею ли я желание жить среди их садово-огородного великолепия. Я вполне доволен городской квартирой, её хватает с лихвой. Тем более что большую часть жизни провожу здесь, в банке…