Людмила Феррис - Предел несовершенства

Когда на паспортном контроле к нему подошли двое с вопросом:

— Анатолий Кубарев? — Он сразу все понял.

Это пришли за ним. Женщина, сумку которой он только что охранял, с ужасом наблюдала картину, как двое молодых людей вели ее недавнего знакомого в наручниках к выходу. Она тут же бросилась проверять в сумке вещи, причитая:

— Что за жизнь, на каждом углу бандиты, а с виду приличные люди!

Про жизнь и ее экзерсисы со слезами рассуждала в кабинете у следователя Агаркина и Мила Сергеевна:

— У нас просто связь была, обычный секс, не более. Если бы я догадывалась, что он имеет отношение к убийству, я бы немедленно обратилась к вам и исчезла из его жизни!

Мила Сергеевна лукавила. Истерика, которая случилась с ней дома у Сорневой, давно прошла, и она не хотела вспоминать, что с ней было. Хорошо, что Юлька ничего не поняла и решила, что это просто последствия стресса, и, похоже, ее жалела.

— Мила Сергеевна, вы, если хотите, расскажите мне, что произошло. Может, вам станет легче. Он оказался подлецом и бросил вас? Я уже Заурскому позвонила, что вы нашлись, объяснила, что у вас обстоятельства непреодолимой силы. Он поймет, он классный дядька.

— Ты статью восстановила?

— Конечно, Мила Сергеевна, не переживайте, и операционную систему в редакционных компьютерах восстановили. Вы завтра придете на работу и макет газеты посмотрите, там все хорошо получилось. Не переживайте, мужчины часто бросают.

— Да откуда тебе знать про мужчин, девочка?

— А вы про какую подлость говорили? Что вы газете сделали?

— Я сделала подлость себе, потому что фамилия моего мужчины — Кубарев. Тот самый, но я об этом ничего не знала. Ничего! Я звала его Ромео, а когда он понял, что я могу догадаться, то просто бросил меня и сбежал!

Муж Три, которого она вызвала как таксиста, так искренне обрадовался встрече, что не переставал повторять:

— Милочка, как хорошо, что ты нашлась! — Как будто она действительно терялась, и они не разводились.

Мила Сергеевна решила, что забудет эту неприятную историю с неким молодым Ромео — мало ли какие приключения с ней в жизни случались! Любовь приходит и уходит, хотя память так коварна, что может мучить годами и услужливо подсовывать картинки, о которых человек предпочел бы забыть. Солнечных дней с этим мужчиной у нее не было, но он продлил ей молодость, а то, что пытался избавиться от нее таким мерзким способом, приковав к батарее, так это у него нервный срыв случился. Жертва оправдывала своего насильника и, самое главное, не собиралась выносить свои признания на широкую публику. Пока ее душевные раны разрешено залечивать Мужу Три.

— Я даже его имени настоящего не знала, звала его Ромео.

— Ромео? — переспросил Владимир Агаркин. — Это в смысле литературный герой такой?

— Возможно, ему нравилось это имя. Ну да, Ромео, и про то, что он в цехе работает, тоже не знала. Он просто исчез, сломал и выкинул мой телефон. В общем, мы поссорились, он закрыл меня в квартире и ушел. Про то, что он убил какого-то гальваника, я вообще не знала и не знаю!

— Но ваша коллега в газете Сорнева писала об этом материал.

— У нас много кто про что пишет, что же, я буду все ситуации проецировать на своих знакомых? — назидательно сказала Мила Сергеевна. — Это уже слишком. У нас в редакции так не принято, меня не поймут.

Понимание в редакции было ее нынешней болевой точкой — душа разрывалась оттого, что ей придется все как-то объяснять и Заурскому, и Сорневой, а объяснять ничего не хотелось. Все, что нужно, даже больше, Сорнева уже знает.

Мила Сергеевна решила, что будет себя вести так, как будто ничего не произошло, но за свое отсутствие извинится — не дело прогуливать работу. Но если бы коллеги только знали, по какой причине это случилось! Рука, которая была прикована наручником, саднила и болела.

— Господи, дай мне сил забыть эту историю!

Мила Сергеевна вошла в редакцию с гордо поднятой головой. Не надо ее жалеть, тысячи женщин страдают от любви, а другие десятки тысяч им завидуют!

— Доброе утро, Валентина Ивановна! А Егор Петрович у себя?

— Он пока занят, у него Сорнева, — участливо ответила секретарша.

— Ну вот, как всегда, молодежь нас обгоняет! — Мила Сергеевна сделала вид, что не заметила жалостливого взгляда секретарши. Она не принимает жалости, жалость для нее — как издевка, она от слова «жалить», а ей укусов достаточно. Она больше не будет в слюнях-соплях рассказывать о своих неудачах, потому что человек сам все может, только он и никто больше!