Альбина Нури - Отмеченная судьбой

В этот момент из спальни донесся негромкий звук. Паша замер с флаконом йода в правой руке. Показалось? Звук повторился — это жалобно скрипнули пружины кровати, на которой лежала Вера. Первой мыслью было — ну, наконец-то, проснулась! Но тут же Паше стало не по себе. Почему она очнулась ото сна именно сейчас, когда он оставил ее в тишине и покое?

Павел попытался откинуть сомнения и медленно выпрямился, напряженно вглядываясь и вслушиваясь. Пружины больше не стонали, зато послышался звук приближающихся осторожных шагов. Вера шла, неуверенно переставляя ноги, словно нащупывая дорогу. Наверное, еще не стряхнула с себя остатки сна. Этот шаркающий звук почему-то показался Паше таким пугающим, что он едва сдержался, чтобы не завизжать от страха.

Вера выросла в дверях кухни как-то вдруг: до этого шаги раздавались словно бы издалека. Паша подпрыгнул от неожиданности, но быстро справился с собой, улыбнулся и подался навстречу девушке. Волосы ее слегка растрепались, сарафан измялся, Вера была босиком.

— С добрым утром! Выспалась, соня? — Паша поставил полупустую коробку на стол и сделал шаг вперед.

— Да, выспалась, — усмехнулась Вера. Глаза ее при этом оставались холодными и пустыми.

Она изучающе, как на диковинное насекомое, смотрела на Пашу. Потом отвела взгляд, вытянула перед собой руки, с которых бесследно исчезли раны и ссадины, и стала внимательно разглядывать свои пальцы. Пошевелила ими, сжала кулак, согнула правую руку в локте, передернула плечами, снова разжала пальцы. Павел следил за ее, в общем-то, внешне безобидными манипуляциями. Где-то в районе желудка похолодело, ноги налились тяжестью.

Наконец Вера вспомнила о его существовании.

— Я долго спала. А ты, выходит, вернулся, — заметила она.

— Конечно, как и договаривались. Получилось немного дольше, чем мы рассчитывали, попал в пробку, а сюда пришлось пешком топать — машина сломалась, — Паша произносил слова автоматически, просто чтобы не молчать.

Внутри нарастало недоумение — что творится с Верой? Это была она — и не она. Где-то на грани сознания брезжило понимание. И все труднее удавалось держать в узде животный, вроде бы ничем не мотивированный ужас.

— Ну и как? Понял, что со мной делать? Научила тебя книга? — Губы Веры растянулись в широкой улыбке. Точнее, она распахнула рот, как на приеме у стоматолога, и в этой гримасе не было ничего общего со смехом и весельем.

— Вер, я не понимаю, что происходит? — Было дико видеть, как она кривляется.

— Да неужели? — с театральным изумлением проговорила Вера. — Все ты понимаешь! Поэтому и трясешься, как заяц, — презрительно бросила она, — но ты опоздал, мальчик. Ее здесь нет. Теперь здесь только я!

Павел не стал переспрашивать — кто.

— Где тогда Вера? — еле-еле прошелестел он.

— Не твоя забота, — грубо отрезало существо в Верином теле и вдруг заговорило голосом самого Павла: — «Нельзя насмехаться над силами тьмы, даже если ты убежденная материалистка. Один теолог очень верно подметил: самое большое достижение Сатаны в наши дни — это то, что он заставил нас забыть о своем существовании». — А потом продолжило голосом Веры: — Это ты точно подметил. Умненький мальчик, тебе пятерка!

Существо пронзительно захохотало, сильно откинув назад Верину голову. Павел испуганно подумал, что хрупкая шея девушки не выдержит, сломается. Внезапно начавшись, хохот столь же неожиданно прекратился. Существо снова буравило Пашу угрюмым взглядом.

— Что ты там видел, в этой своей лавре, сосунок? Нет у вас силы против меня! — Теперь голос, который вырывался из Вериного горла, был мужским. Оглушительно громким, яростным. — Ничтожные твари!

— Чего ты хочешь? — Павел из всех сил старался сохранить остатки самообладания.

Он был абсолютно беззащитен перед кошмарной тварью, стоявшей напротив, чувствовал себя голым и беспомощным. Самое ужасное, что бес отлично это чувствовал. Павел никогда не сомневался в существовании Бога, однако редко обращался к Нему и сейчас понятия не имел, как просить Его защиты. Слова единственной молитвы, которую он помнил наизусть, «Отче наш», перемешались в памяти, и он никак не мог воспроизвести ее. Не было на нем и креста — снял, когда утром принимал душ, и забыл надеть.

Оружия при себе тоже никакого нет. Он сунул руку в карман, нащупал связку ключей — от дома и машины, машинально вытащил их, сжал в кулаке.

— Что тебе от меня надо?

— Поговорим лучше о тебе. — Существо заговорило спокойно и миролюбиво. — Чего ты хочешь? Желаешь потрахаться напоследок? Могу разрешить!