Бернард Задунайский - Рок-звезда для Андропова

Спецслужбы ФРГ внимательно наблюдали за обновленцами, регулярно вербуя в их среде новых информаторов. Опасаясь провокаций, правление сократило официальную церемонию открытия до минимума.

Маоисты, ходжаисты и сторонники идеи Чучхе приветствовали соратников цитатами вождей, не выходя на трибуну. А повестку дня и состав президиума даже не ставили на голосование. Примерно через полчаса студенческий пленум превратился в народное вече, а делегаты – в князей и бояр. Сидящие рядом журналисты что-то строчили в блокноты и сверкали вспышками, изредка выбегая в буфет за пивом. Делегаты выглядели убого и неряшливо.

Оказывается, Романов угодил на сборище неудачников и вечных студентов, обиженных на весь белый свет. Воинственные голодранцы по-старинке предлагали разрушить этот мир до основания. К счастью, всё анархическое отребье умещалось в актовом зале университета, а революционный порыв ограничивался только риторикой. Боб в своём элегантном сером костюме выглядел белой вороной среди оджинсованных давно немытых волосатиков.

Федеральная служба оседлала протестное движение молодёжи и теперь выпускала из союза последний пар. Скорее всего, большинство здесь присутствующих закончит свои дни в психушке или приюте Армии Спасения. Но за ершистыми крикунами союза студентов стояли серьёзные и суровые дяди из РАФ с автоматическим оружием, динамитом и программой. Они расстреливали крупных политиков и угоняли самолёты, прикрываясь модными идеями классовой борьбы.

Боевиков готовили в лагерях «Штази» на территории третьих стран, как правило, на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. А студенческий союз выполнял функцию политической «крыши» террористов. Советское руководство умывало руки после каждой акции «Красной Армии», осуждая происки маоистов и ультрас, с которыми нам не по пути!

Третий день Романов наблюдал экономический кризис капитализма в действии. Замеченные им берлинцы, не спешили форсировать стену с Запада на Восток, а скорее, наоборот. В Гамбурге напрочь отсутствовал голодающий и протестующий пролетариат из программы «Время», за исключением обезумевших от диет фотомоделей. Здесь даже темнокожие иммигранты из Сомали исправно получали пособие и социальное жильё. Набитые товарами супермаркеты отпускали мясо и колбасу без очереди, а холодильники и телевизоры – без предварительной записи.

Даже лимузины «Бентли» предлагались трудящимся в рассрочку, минуя комиссию профкома. Ветераны СС и Абвера, а особенно, Сталинградской битвы обслуживались в борделях вне очереди. А единственная замеченная Бобом демонстрация мирно проходила перед зданием мэрии. Труженицы панели требовали льготного налогообложения и снижения цен на рабочую одежду и резиновые орудия труда. На первый взгляд немцы казались нацией послушных оловянных солдатиков, готовых ходить строем под флейту с барабаном.

На Востоке они убеждённо строили социализм, а на Западе – общество потребления, при этом не проявляя интереса к событиям в Анголе и Верхней Вольте. Трудно представить немца, обсуждающего в пивной политическую программу сандинистов Никарагуа – любимую тему наших доминошников. Обязательные политинформации в советских трудовых коллективах воспитали целую армию доморощенных лекторов, способных оттачивать мастерство в любом состоянии.

Немецкий специалист по выключателям никогда не полезет в телевизор, а терпеливо дождётся мастера. Зато наш пытливый сантехник с удовольствием откроет заднюю крышку радиоприёмника, приговаривая: – Сейчас посмотрим, где сифонит. Готовь пузырь, хозяин!

Именно поэтому старший сержант Калашников создал лучший в мире автомат из полуфабриката военнопленного Хуго Шмайссера. Хотя в дальнейшем расхожая версия заимствования у немецкой модели не нашла подтверждения.

Финского журналиста изумляли педантичные немцы, способные послушно стоять под «красным» светофором – ночью в пустом городе. Эта нация выдумала «инструкцию по эксплуатации кирпича». Немецкие депутаты приходили на заседания с зашитыми карманами и заказывали визитки с номером банковского счёта. В мечтах виделось, как на волне тяжелейшего экономического кризиса и крепнущего рабочего движения, жокей взлохматит свой первый миллион дойчмарок.

Что стоит открыть в портовом городе ночную дискотеку и наработать свой контингент?