Питер Джеймс - Одержимость

– Он любил с ним заниматься.

Дэвид посмотрел на портрет, на лице его появилось недовольное выражение, и он отвернулся.

– Бруклендсский [13] «Бруклендс» – гоночная трасса в Англии. постер все еще здесь… теперь, наверное, стоит несколько десятков фунтов.

Алекс посмотрела на старинную спортивную машину, несущуюся по виражу. Дэвид подошел к постеру.

– Я помню, как вешал этот постер… Фабиану лет семь-восемь было. Напортачил я тогда, никак не мог найти нужную высоту… этот чертов гвоздь раз десять пришлось вытаскивать. – Дэвид снял рамочку со стены. – Смотри – они все здесь! – Он показал на выбитую штукатурку и беспорядочные отверстия.

– Странно, какая у нас избирательная память, – сказала Алекс, глядя, как Дэвид аккуратно вешает рамочку на место. Для кого?

Она вышла в коридор – ей вдруг стало невмоготу находиться в этой комнате, да и в обществе Дэвида тоже. Его присутствие раздражало – ходит тут, во все сует нос, все трогает. «Оставь его в покое, – хотела сказать она, – оставь его в покое, идиот!»

Он вышел из спальни – с опущенной головой, побледневший. Она тут же разозлилась на себя за свои чувства, за свою слепоту к его горю. Их ребенок так много значил для них обоих после бесконечных посещений всевозможных специалистов, после принудительно прерванной внематочной беременности – вдруг наконец последняя надежда. И ее тайна.

Они стали медленно спускаться по лестнице, остановились на площадке. Дэвид обнял ее, и она прильнула к нему. Ей вдруг снова стало холодно, захотелось спуститься и закрыть окно. Скорбь обволакивала ее, сочилась из холодной пустой комнаты, от чемодана на кровати – Фабиан уже никогда больше не распакует его. Она ощущала Дэвида рядом, чувствовала тепло его сильного тела, прикосновение его крупной ладони. Прижалась лицом к его мягкой бороде, поцеловала в щеку. Он шевельнулся, его влажные губы скользнули по ее щеке. Алекс сообразила: шаг за шагом он постепенно направляет ее к спальне. Его поцелуи делались все более страстными и уже переместились ей на шею.

– Нет, Дэвид.

Он поцеловал ее в подбородок, потом накрыл ее губы своими. Она отстранилась.

– Дэвид, нет!

– Да, – сказал он голосом Фабиана. – Да, мы должны.

Открыв глаза, она увидела лицо Фабиана.

– Нет! – Алекс оттолкнула его. – Нет, уходи.

Он двинулся к ней.

– Уходи! – закричала она. – Уходи!

Фабиан посмотрел на нее, замер на миг, потрясенный. Потом превратился в Дэвида, потом опять в Фабиана, и она уже не могла понять, кто сейчас перед ней.

– Уходи, уходи!

– Алекс, дорогая, успокойся!

Она сильно пнула его, точно между ног. На его лице возникла гримаса боли и изумления. Алекс замолотила кулаками по его груди, потом ощутила его руки на своих запястьях.

– Успокойся! – говорил он. – Алекс, успокойся.

– Я спокойна! – прокричала она в ответ. – Да господи боже мой, я абсолютно спокойна. Убирайся отсюда!

– Извини, дорогая, я не хотел…

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, переполненная необъяснимой ненавистью.

– Уходи! – прокричала она голосом, который сама едва узнавала. – Уходи, уходи, я не могу выносить тебя здесь. – Она увидела его потрясенное лицо, руки, сложенные над пахом. – Пожалуйста, Дэвид! Пожалуйста, уходи.

– А обед? – недоуменно проговорил он.

– Я хочу побыть одна. Не могу это объяснить, мне просто нужно остаться одной. Извини, это была ошибка – напрасно я тебя позвала. – Она смотрела на него со страхом, боясь, что он в любое мгновение опять превратится в Фабиана. – Просто я сейчас не готова. Не готова ни к чему. Мне нужно примириться с самой собой.

Она пошла за ним вниз по лестнице.

– Ты как – до дома доберешься?

Дэвид посмотрел на нее, пожал плечами:

– Сюда-то я доехал.

– Извини, – сказала она. – Извини.

– Хочешь, чтобы я позвонил, когда доберусь до дома?

– Позвонил? – слабым голосом проговорила она. – Конечно, если тебе не трудно.

Она закрыла дверь, прошла в гостиную, рухнула на стул. Неподалеку раздался рев ожившего двигателя «лендровера», скрежет шестерен.

И тут чувство вины накрыло ее.

– Дэвид! – Она бросилась к двери. – Дэвид, подожди!

Нащупав защелку, Алекс распахнула дверь, сбежала по ступенькам на тротуар. Габаритные огни удалялись по дороге. Она припустила за ними.

– Дэвид, дорогой! Стой, пожалуйста, стой! Я не хотела. Пожалуйста, постой, постой.

Она бежала по дороге, мигающий поворотник начал было приближаться, но тут машина тронулась и исчезла за углом.