Наталья Александрова - Волшебные стрелы Робин Гуда

– Вы же понимаете, он сам редко ходит на такие встречи, – заюлил Варавва.

– Я понимаю, но и вы поймите. Девушка побоялась сама прийти, попросила меня.

Варавва замолчал.

В напряженном молчании они подошли к машине, Варавва открыл дверцу, сел на водительское место.

– Деньги! – потребовал парень.

– Артефакты! – потребовал Варавва.

Парень вытащил из-за пазухи небольшую картонную коробочку, открыл ее. Внутри коробочки на черном бархате лежали два металлических наконечника, покрытые резьбой.

Парень снова закрыл коробочку и выжидающе посмотрел на Варавву. Тот открыл бардачок, достал оттуда сверток в плотной бумаге и протянул парню. Парень осторожно развернул упаковку. Внутри лежала плотная стопка купюр.

– Полиция! – вскрикнул вдруг Варавва и толкнул своего соседа под локоть. Пакет с деньгами упал на пол машины.

– Где, какая полиция? – Парень завертел головой.

– Мне показалось… – смущенно ответил Варавва, поднимая с полу пакет и протягивая его соседу. – Ладно, все в порядке, давайте уже разойдемся, а то у меня нехорошее предчувствие…

– Предчувствиям не верьте! – проговорил парень, убирая за пазуху пакет с деньгами. – Они до добра не доведут. И будьте осторожнее с велосипедистами!

Захлопнув за ним дверцу машины, Варавва снял машину с тормоза и выжал педаль газа. Немного отъехав от Петроградской, он снова остановился в тихом переулке и открыл коробку, чтобы полюбоваться заветными наконечниками.

Синяки болели, каждый вздох отдавался в ребрах острой болью, но он почувствовал удовлетворение: цель достигнута, он справился с поручением шефа, и теперь можно провести священный ритуал! Провести его вовремя!

Спрятав коробку в бардачок, он достал мобильный телефон и набрал знакомый номер.

– Степан Платонович, они у меня!

– Я всегда в тебя верил!

Расставшись с Вараввой, Лапоть обошел вокруг квартала и вышел на набережную Карповки, где в пикапе его дожидалась Лариса.

– Ну что? – спросила она с интересом. – Как все прошло? Как он выглядел?

– Класс! – усмехнулся Лапоть. – Синяк на синяке!

– Болельщики не подвели!

– А как остальное?

– Боюсь, он подсунул мне куклу. Классический прием уличного мошенника. В самый момент обмена он отвлек мое внимание и поменял пакеты.

Лапоть достал из внутреннего кармана увесистый пакет, развернул его.

В толстой пачке несколько верхних и нижних купюр были настоящими, между ними лежали аккуратно нарезанные листки газетной бумаги.

– «Московский комсомолец»! – проговорила Лариса, увидев на одном из листков название газеты.

– Так я и думал, – вздохнул Лапоть, – никому нельзя верить. Надо же, с виду такой приличный человек…

– Уж и приличный, – усмехнулась Лариса. – Можешь утешаться только тем, что мы ему за фальшивые деньги подсунули фальшивые наконечники. Так что никто не остался внакладе…

– Все равно обидно! Куда катится человечество? Ладно, едем, отвезу тебя в мастерскую.

– Снова в мастерскую? – огорчилась Лариса. – Лешик, ты не подумай, я Владимиру Михайловичу очень благодарна, и тебе тоже, но все-таки, когда можно будет в своей квартире ночевать? Понимаешь, у него диван такой ужасный, пружины все время впиваются. И еще там мыши. А кот их не трогает, он пацифист.

– Стены уже высохли, завтра парни сантехнику поставят, можно переезжать, – улыбнулся Лапоть. – Только мебели, понятное дело, нет никакой.

– Ой, мне бы только матрац, а чайник можно и на подоконнике поставить!

Разумеется, друзья не бросили ее на произвол судьбы.

Лапоть сколотил какое-то подобие кухонного стола и принес вешалку для одежды, Машка раздобыла где-то крошечный подвесной холодильник. Новоселье отметили чаем из нового чайника и пирогом из ревеня, что прислала тетя Вера. Ревень в деревне разросся ужасно, тетя Вера привезла целую вязанку.

Квартирка выглядела теперь довольно мило – веселенькие обои, золотистые доски пола, яркая плитка на кухне.

Проводив гостей, Лариса огляделась и неожиданно поверила, что в этой квартире настанет для нее новая, интересная жизнь.

И заснула, едва ее голова прикоснулась к подушке.

Ей снилась какая-то большая незнакомая квартира…

Незнакомая ли?

Когда-то Лариса уже видела эту квартиру, когда-то она уже была в ней, когда-то уже шла по этому длинному, теряющемуся в полутьме коридору с высоким, удивительно высоким потолком.

Когда это было? Во сне это было или наяву?

А есть ли разница между сном и явью, особенно если явь томительно неопределенна, а сон ярок и подробен, наполнен удивительными, достоверными деталями?