Наталья Александрова - Волшебные стрелы Робин Гуда

– Извини, – отец перехватил ее взгляд, – надо бы в магазин сходить, да вот не собрался.

– Да ничего, – Лариса отважно отхлебнула чаю, – я вообще-то по делу пришла. Но прежде… что у вас случилось? Что с Викторией?

– Ты откуда знаешь? – Отец скрипнул зубами. – Соседи донесли? Ох уж эти соседи!

Лариса поняла, что отец не хочет об этом говорить, и ненавязчиво сменила тему.

– Скажи, что ты знаешь о своей двоюродной тетке, хозяйке той квартиры?

– Что? – Отец смотрел удивленно, потом задумался. – А пожалуй, что и ничего не знаю. Она была двоюродной сестрой моего отца, я и с отцом-то мало общался, а с ней и того меньше. Откровенно говоря, и забыл о ней совсем, думал, она давно померла. А тут вдруг два года назад вызывает меня нотариус и показывает ее завещание. Все по закону, квартира мне отписана. Я спрашиваю – что от меня требуется, похороны там, то-се… Нет, отвечают, на похороны деньги у нее оставлены были, все уже сделано, а вам только налог заплатить – и пожалуйста, пользуйтесь. Антонина все в свои руки взяла, сдала квартиру жильцам, а я там всего один раз был. Вещей никаких там теткиных не осталось, уж не знаю, куда делись, – на помойку, наверное, вынесли.

– А кто она была, тетка-то? Где работала, какое образование имела?

Задав вопрос, Лариса тотчас об этом пожалела, потому что отец нахмурился.

– Да не знаю я! – резко ответил он. – Ничего о ней не знаю, помню, что вроде бы звали ее Еленой, а больше ничего. Она с отцом была в ссоре, а потом и я с ним разошелся. У него характер очень тяжелый был. Любил, чтобы все всегда по его желанию было. Умней всех себя считал. Я, говорил, знаю, что для тебя лучше. В институт меня запихал, в какой я не хотел, потом, когда с мамой твоей мы познакомились, очень был против. Не к чему тебе, говорил, серьезные отношения. Тебе нужно на ноги становиться, карьеру делать.

– Мама ему не нравилась? – изумилась Лариса. – Не может быть!

– Да не мама, – отец поморщился, – он с ней и познакомиться-то толком не захотел. Вбил себе в голову, что не нужно мне жениться, и никого не слушал! Я, конечно, тогда с ним решительно говорил, отпор, в общем, дал. А он и заявил, что, пока я живу в его квартире, должен ему подчиняться.

Короче, разругались мы вдрызг, он и говорит: сделаешь по-своему – вали на все четыре стороны, нет у меня сына! Мать ни словом, ни взглядом никогда ему не перечила, только твердила: слушайся отца, сынок, он тебе плохого не желает.

У меня тоже характер имелся. У тебя, говорю, сына нет, а у меня – отца! И ушел в чем есть, дверью хлопнул. До диплома в общежитии поселился, потом мы с твоей мамой поженились. Как раз самые голодные годы начались. Ты родилась на съемной квартире, потом теща нам комнату в коммуналке выменяла. С этого и начинали.

А отец так с тех пор и не проявился. Всем знакомым и родственникам запретил обо мне даже слово сказать. Как будто у него не сын, а убийца, уголовник последний!

О том, что мать умерла, узнал от случайных людей через несколько месяцев. Вот так вот.

Отец вздохнул и понурил голову. Лариса уж и не рада была, что завела этот разговор. Тем более что ничего существенного по ее делу не узнала.

Откуда у ее тетки взялись эти древние наконечники для стрел? Для чего она их хранила? И самое главное: отчего именно сейчас они возникли из небытия? Могли ведь спокойно лежать себе в тайнике, если бы Антонина с доченькой не превратили жизнь Ларисы в ад и она не решилась переехать в ту квартиру.

Лариса вспомнила свой сон, где девочка в старинном платье с рюшами, так похожая на нее, указала ей, как открыть шкатулку. Что бы это значило?

Тут в кухню вошла Антонина, и Лариса не сумела совладать со своим лицом. Выглядела Антонина ужасно, как говорится, краше в гроб кладут. Она жутко похудела, засаленный домашний халат висел на ней как на вешалке, волосы были растрепаны и вообще давно просились к парикмахеру. Под глазами у Антонины залегли черные круги, углы губ скорбно опустились. Она равнодушно посмотрела на Ларису, не ответив на ее робкое приветствие, и бросила в раковину тарелку с остатками какой-то еды. Сильная струя воды попала на ложку и окатила Антонину. Она чертыхнулась, выключила воду и ушла, шлепая разношенными тапками.

Отец в ответ на Ларисин взгляд только махнул рукой и отвернулся. Она поняла, что пора уходить.

Дверь в бывшую Ларисину комнату была открыта, и Лариса увидела Викторию. Ну да, все правильно, это же теперь ее комната. Но, боже мой, что это с ней? Девчонка и раньше не блистала красотой, а теперь-то на диване развалился сущий монстр.