Мария Семёнова - Год Людоеда. Детская тема

Настя раньше уже видела дедушку Эвальда, или Князя, как звали все за глаза невысокого старичка с седой бородкой и глазами, похожими на два василька. У него всегда был очень интересный вид. Одевался он то в костюм наподобие омоновского с беретом на голове, то в расшитые, какие-то театральные наряды, как в русских сказках, то в чёрный костюм и чёрный плащ. А на груди у Эвальда каждый раз было полно всяческих наград: ордена и медали, кресты, просто значки — всё это сверкало и вызывало торжественные чувства. Имелось у старичка и разное оружие: один пистолет висел в кобуре за пазухой, другой хранился в кармане, а за пояс было заткнуто несколько ножей. Иногда он показывал ребятам свой арсенал и объяснял, что у них в семье все мужчины — воины.

Князь проходил здесь, потому что неподалёку жил, и иногда угощал Настю и других детей конфетами и печеньем, спрашивал, как их зовут, сколько им лет, есть ли у них родители, чем они тут занимаются. Старичок был всегда весёлым и добрым, он улыбался, давал детям полезные советы, например учиться и заботиться о своём здоровье, как бы им теперь трудно ни приходилось.

Сейчас Настя сидела посреди лужи в куче отбросов и напоминала кем-то обронённую новогоднюю куклу. Девочка действительно была ярко и вроде бы празднично одета, что при более внимательном рассмотрении оказывалось странным нарядом из детских вещей кукольного фасона, расшитых цветными лентами, блестящими пуговицами и даже какими-то форменными шевронами.

Никита Бросов, которого все знали под кличкой Мертвец, высился над девочкой, а был он почти двухметрового роста, и, наверное, собирался ударить её ногой. Он бросил Настю на землю потому, что она заупрямилась и отказалась идти с ним и другими мужиками к пустым ларькам, куда они, сговорившись с её мамой Тоней, хотели увести девочку.

Настя со страхом и восторгом наблюдала за тем, как преображается дедушка Эвальд. Она даже подумала о том, что в таком необычном виде скорее всего не признала бы всегда улыбчивого старичка. Сейчас Князь сжал челюсти, желваки на его скулах запульсировали, сомкнутые губы растянулись, глаза стали квадратными и остановились, словно замёрзли, даже волосы, казалось, шевелятся. Эвальд согнул у груди руки, сжал кулаки, приподнял и свёл внутрь плечи, отчего его спина ссутулилась, как загривок у горбуна. Человек десять местных завсегдатаев, отпетые скандалисты и драчуны, замкнули Князя в кольцо, а их постоянный главарь и заводила в частых разбоях Парамон Синевол по кличке Помидор, прозванный так за свою пунцовую физиономию с желтоватым налётом, словно угли под свежим пеплом, привычно скомандовал: «Сгребли его, падлу, чтоб не вертухался!»

«Неужели сожрут?» — с отчаянием подумала Настя. Девочка до сих пор только слышала, что на Козьем рынке якобы едят не только голубей и собак, но и людей. Да и Князь её сейчас расстраивал: он вроде бы и видел нападавших, но продолжал стоять набычившись, не поворачивая головы, а лишь поводя плечами, словно они у него занемели. Рассматривая старика, девочка даже улыбнулась сквозь слёзы — уж очень он сейчас напоминал воинственного кота, окружённого бродячими псами.

Но вот руки атакующих уже сомкнулись на одежде Князя. Мгновенно образовался клубок, который стал уверенно увлекать старика к первобытно полыхающему костру, куда зачарованные наблюдатели уже успели щедро добавить коробок и ящиков. Вдруг Эвальд произвёл какое-то неуловимое и непонятное движение, будто наподобие цыгана передёрнул плечами и бёдрами. От этого движения стая свирепых мужчин распалась безвольным веером, словно ослабленные лепестки с древесной ветки от штормового порыва ветра.

Дедушка остался маячить среди лежащих, точно колосок среди полёгших соседей. Те, кто угодил в костёр, завыли и помчались прочь. У одного вспыхнул панцирь промасленной одежды, у другого — копна неухоженных волос.

— Первого, кто ещё раз попытается напасть, я убью или искалечу, — спокойным голосом уведомил Князь немало удивлённых рыночных драчунов.

— А я первого, кто шевельнётся, — пристрелю! — раздался голос из темноты нагромождённых ларьков, и в бесноватых всполохах огня возник мужчина интеллигентного вида, в очках и с пистолетом.

Поверженные замерли среди отбросов и грязи. Князь не спеша вышел из круга побеждённых и приблизился к Насте.

— Вставай, деточка! — Эвальд Янович протянул девочке руку.

— Медленно, спокойно! — диктовал мужчина в очках сидящим на асфальте. — Встали и исчезли. Лишнее движение — пуля в черепе.