Мария Семёнова - Год Людоеда. Детская тема

— Мне страшно стало, — Мария виновато и грустно посмотрела священнику в глаза. — И стыдно очень.

— Чего же, детка, перед Богом стыдиться? — улыбнулся настоятель. — Господь ведь вездесущ и всё о нас с тобой знает, и видит, как мы, например, сейчас здесь стоим и разговариваем. Важно ведь то, чтобы ты сама о себе всё ему поведала и покаялась в своих грехах, вольных и невольных, а Царь Небесный уж рассудит, чего мы с тобой больше заслуживаем: кары или милости.

— Да я Боженьке всё уже давно рассказала, — призналась девочка. — А вам вот стесняюсь, — вы же всё-таки мужчина.

— Милая моя, я — человек, облечённый саном, священник, — ласково произнёс отец Серафим. — И это главное. В семье я — муж, отец, а для тебя только священнослужитель, через которого ты, детка, можешь общаться с Богом. Поэтому не смотри, что у меня усы, борода и что я вообще такой страшный.

— Да что вы, я всегда думала, что попы только толстые и лохматые бывают, — Мария покраснела, но продолжила: — А вы такой красивый и аккуратный, прямо как на этих иконах. Я вас сразу полюбила.

— Деточка, я просто ещё молодой священник, — отец Серафим провёл большим и указательным пальцами по усам и бороде. — А ты, наверное, встречалась со служителями пожилыми и, возможно, очень уставшими — вот у тебя и сложилось такое мнение. Священники бывают разные, да и я, кстати, не совсем обычный священник.

— Скажите, а я скоро умру? — девочка посмотрела на отца Серафима с таким видом, словно верила, что его ответ решит её судьбу. — От моей болезни ведь, правда, нет лекарства?

— Деточка, люди живут с этим десятки лет. А у женщин даже детки здоровые рождаются, — священник молил Бога подсказать ему правильный ответ.

— Мне сегодня дядя Витя рассказывал, как от этой болезни умирают, — девочка замолчала, очевидно восстанавливая все нарисованные её воображением ужасы. — Я так не хочу.

— Машенька, мы ведь все когда-нибудь умрём. Никто ведь не знает, что его ждёт. Один считает — завтра, а сам до ста лет живёт; другой полагает себя вечным, а покидает этот мир внезапно, — отец Серафим развёл руки и указал ими на иконы, висящие в храме. — Посмотри: здесь изображены те, кто заслужил Царствие Небесное за свои заслуги. При жизни эти люди тоже не знали, как сложится их судьба. Их объединяет то, что они в какой-то момент уверовали в Бога и служили ему до самой своей смерти. Вот путь, который я могу тебе подсказать. Ты должна понять только одно: здесь, на земле, нам даётся возможность подготовиться к загробной жизни, которая будет вечной. Представляешь, какая разница между человеческой жизнью и вечностью? Её просто невозможно измерить!

— Ну это потом, после… А сейчас, завтра? Если я буду очень много молиться, если я буду всё время Бога просить — он меня излечит? — взгляд Марии был настолько исполнен надежды, что его могли выдержать лишь иконы, но не Серафим, недавно вступивший в сан священника. Невольные слёзы наполнили глаза молодого человека, и он не знал, должен ли их сдерживать.

— Мы, деточка, будем вместе молиться. Встанем на колени и будем просить Господа Бога о благодати. — Нет, он не в силах побороть свои чувства, и вот уже слёзы падают на его щёки, а сам он преклоняет колени и видит совсем рядом бледное, мученическое лицо Марии: девочка повторяет его движения и также обращает свой взор к Всевышнему. — Господь нам поможет и даст какой-нибудь знак. Ты только веруй и молись… Повторяй за мной:

Махлаткин направлялся к Финляндскому вокзалу и уже почти перешёл Литейный мост, когда догадался, что вишнёвый «мерс», который он уже видел сегодня около «Чернышевской», едет именно за ним. Первым делом мальчик подумал, что водила собрался снять его на часок-другой, чтобы развлечься, но никак не может на это решиться.

Махлаткин продолжил путь, продуваемый всепроникающим невским ветром. Вообще-то, он собирался добраться до Финбана, чтобы там заработать. На этой помойке ночью всегда можно найти клиента. Уж больно сегодня Кольке было в лом тащиться в ночлежку или в какой-нибудь из известных ему подвалов, а Носорог вдруг так некстати куда-то запропастился — прошла даже такая тема, что его наконец-то грохнули.

Автомобиль свернул с моста направо, проехал чуть дальше выезда из подземного туннеля и остановился. Когда Коля поравнялся с машиной, задняя дверь отворилась. Из салона звучала громкая нерусская песня. Здоровенный бугай, наверное спортсмен, предложил ему прокатиться. Ну а он о чём думал! Мальчик улыбнулся, согласился и сел. Дверь захлопнулась. Иномарка по-змеиному зашипела колёсами по подмёрзшему снегу.