Григорий Кац - Ночь вне закона

– Не понимаю, о чем вы? Какие деньги, какая валюта?

– Не придуривайся. Встречная проверка фонда, куда ты загнал деньги, показала, что и ты пользовался лазейкой получения «нала». Перевод денег за границу тоже подтверждается. Так что все документы мы изымаем, а тебе прокурор установит меру пресечения – под стражу. Чтоб не мешал!

– Под стражу? Не выйдет. Нет оснований. Я социально не опасен.

– Это ты так считаешь, а я думаю иначе. Крушевский, прими его, – обратился Миронец к бойцу в камуфляже.

Миг – и на руках у Эдуарда защелкнулись наручники.

Эдуард подавил в себе ярость, пытаясь успокоиться.

– Ну и что дальше, может, прекратите этот цирк? Наручники, автоматчики, в камеру… Вы еще не закон, и санкций у вас на мое задержание или арест у вас еще нет.

– Сейчас будет…

Миронец открыл «дипломат», лежащий на столе, и достал небольшой целлофановый пакет.

– Это наркотик. И мы нашли его у тебя в столе. Понял?

Эдуард рассмеялся.

– Без меня? Нашли? А «понятые» кто, ваши бойцы? Или кто-то из моих сотрудников? Ну, вы даете! И можете это доказать?

– Без проблем… Крушевский, держи его.

Подскочивший боец схватил Эдуарда за запястье и мгновенно вложил в его ладони запечатанный пакет с белым порошком. Сжав его ладони в кулаки, Крушевский вытащил его из рук растерявшегося Эдуарда.

– Ну что, дорогой, теперь твоих пальчиков полный комплект.

Эдуард был потрясен случившимся. На миг самообладание покинуло его.

– Ты, сука ментовская, ты за это ответишь!

– Каждому свое, – ухмыльнулся Миронец. – Пошли.

«Обезьянник» в местном отделении милиции был заполнен до отказа. Бомжи, наркоманы, проститутки, просто алкаши вперемешку с ворами составляли вечерний улов. Эдуард в торжественном костюме с «бабочкой» выглядел на этом фоне, как черный рояль в болоте. Все вещи, которые были при нем в карманах, остались на столе в «дежурке». Ключи от «джипа», от квартиры, деньги, ключ от банковского сейфа, ключи от офиса, водительское удостоверение. Все это было сброшено в кучу и отправлено в целлофановый мешочек. Мобильного телефона при нем тоже не было.

Оказавшись в камере, пусть даже не в настоящей тюремной, а лишь в милицейском приемнике, Эдуард, знал, понаслышке о тюремных нравах, царящих в местах заключения, о паханах, терпилах и вертухаях, – и напряженно ожидал какого-либо подвоха со стороны временных обитателей камеры. Однако до него никому не было дела, и мало-помалу Эдуард успокоился и отдался своим мыслям: «В чем же дело? Кто его „подставил“? Что за документы в руках у налоговиков?»

О пакетике с наркотиками он и не думал, понимая, что это лишь провокация, чтоб применить к нему меру пресечения, – не только на 72 часа, а и вообще на все время следствия.

– Гринюк, к вам посетитель, – неожиданно вывел его из задумчивости голос милиционера.

У решетки стоял Станислав Круковский – друг, адвокат и юрисконсульт Эдуарда и его фирмы.

– Извини, что так произошло, – сказал Стас – если бы я был, то этой провокации не было бы. Я отъехал, чтобы позвонить тебе и кое-кого предупредить, а когда приехал, то тебя уже забрали. Здесь Марина, будешь с ней говорить?

– Да, только ты ее не пугай и ничего не рассказывай. Ну и праздник!

Марина стояла, держась за решетку. В ее огромных голубых глазах блестели слезы. Белокурые локоны длинных волос были заплетены в две косы, придавая ей вид ребенка.

– Эдка, я боюсь, они с тобой ничего не сделают?

– Маринка, не бойся. Все будет нормально. Это просто какая-то ошибка. Все успокоится, и меня отпустят.

– Я боюсь за тебя. Тебя хотят посадить? Да?

– Не волнуйся, киця-кицюня. Тебе нельзя волноваться, ты же будущая мама.

– Разве заметно? Доктор сказал, что у меня и в пять месяцев не будет заметно.

Эдуард горько усмехнулся.

– Гости разошлись? Что твои родители? Они уже знают?

– Все уже знают. Гости разбежались, как тараканы, как только узнали. Друзья называются.

– Да это не друзья. Ты же знаешь, что друзей у меня нет. Так, знакомые, партнеры по бизнесу, или те, кто живет за мой счет.

– А Станислав Георгиевич?

– Стас? Ну, это почти друг. Но у него тоже свои проблемы. Во всяком случае, на него я могу рассчитывать. Ладно, давай дуй домой и жди меня. Никого не слушай. Мы живем друг для друга. Правда?

– Да, я люблю тебя и никогда не брошу.

В камере стало шумно. Двое «блатных» выясняли между собой отношения.

– Ты, крыса, собака, ну-ка в будку! Или забыл, падла, кто тебе кость бросал?