Олег Сергеев - Они уходят

– Можно и так сказать, – сонно пробормотала она и, повернувшись на другой бок, тут же отключилась.

На следующий день она встала буквально с рассветом и уехала еще до моего пробуждения, не оставив даже записки. Наверняка в поисках новой работы. Я подошел к стеклопанели и вызвал номер Беты. Он долго не отвечал, наконец, на экране показалось ее взволнованное личико:

– Тру, прости, я сейчас не могу говорить, я всего на пару минут – очень много пациентов.

– Алиана уволилась.

– Что?! – и без того большие голубые глаза Беты округлились до невероятных размеров.

– Да, без объяснения причин. Я пытался с ней поговорить, но безрезультатно. А рано утром она куда-то уехала. Вероятно, искать новую работу – ей же надо кормить своего статусного нахлебника, – и я горько усмехнулся.

Бетрея закрыла лицо руками и отчаянно замотала головой:

– Это когда-нибудь кончится? – простонала она. – Ты уже говорил с ней о разводе?

– Нет, меня совершенно огорошила эта новость. Я планирую сделать это сегодня.

– Не надо! – завизжала вдруг Бета. – Оставь ее пока. Она очень странно себя ведет, я боюсь за тебя, Тру.

– Полно тебе, ну что она может мне сделать?

– Да все что угодно! Она на все способна!

– Что ты имеешь в виду?

– Мне надо бежать сейчас, поговорим позже. Все будет хорошо, любимый, вот увидишь! – бросила она и отключилась.

Последняя фраза неприятно резанула меня: именно ее вчера слово в слово произнесла Алиана после объявления об увольнении. Я отключил панель и сел у телевизора ожидать, пока хотя бы одна из моих дам выйдет на связь.

День уже клонился к вечеру, когда под окнами завизжали шины. Я удивленно скривил рот: Алиана никогда не была столь неосторожна при торможении – и подошел к окну. Автомобиль, припарковавшийся у наших ворот, был мне незнаком. Из него вышел высокий мужчина, в темноте мне не удалось рассмотреть его лица, и, подойдя к воротам, нажал кнопку звонка. Я выскочил в коридор и увидел в камере наружного наблюдения полицейскую форму.

– Разрешите войти, сэр?

Через несколько секунд полицейский стоял передо мной и смущенно мял в руках фуражку.

– В чем дело? – испуганно набросился на него я.

– Дело в том, сэр, что около трех часов назад произошла автокатастрофа. Ваша жена погибла на месте, не приходя в сознание. Нам необходима Ваша помощь в опознании тела. Мне очень жаль, сэр, но это обязательная процедура.

У меня подкосились ноги:

– Но как? Как это могло случиться? Она же опытный водитель!

– Мы выясняем обстоятельства аварии, они и впрямь нетривиальны: она ехала по десятому шоссе, наименее загруженному транспортом из всех. Час пик в то время еще не наступил. По свидетельствам очевидцев, из-за поворота выскочила большегрузная машина, ее водитель, вероятно, не справился с управлением, и смял автомобиль Вашей супруги, как картонную коробку. Сам водитель никаких объяснений не дал и скрылся с места происшествия. В общем, неясностей очень много, и мы надеемся на Вашу активную помощь при расследовании. Тем более, что Вы являетесь ее единственным наследником.

– Уж не хотите ли Вы сказать…?

– Нет, сэр, я ничего не хочу сказать. Все это дело следователей. А пока пройдемте на опознание.

– Но, возможно ли обойтись в этом деле без меня? Я подскажу Вам приметы: у нее на лопатке татуировка в виде листика…

– Мистер Тругор, я согласен, опознание – это всего лишь формальность, но без нее Вам не выдадут свидетельства о смерти. Здесь нужно подтверждение от ближайших родственников…

Я медленно кивнул.

Последующие мелкие события я помню как в тумане: мы с полицейским сели в машину, я так и поехал в домашнем костюме, накинув на плечи первую подвернувшуюся под руки куртку. Элитный морг для сильных мира сего находился за городом, и наше путешествие заняло около часа. Когда мы приехали, мой провожатый помог мне выйти и, по-прежнему поддерживая меня за плечо, провел в прохладный зал покойницкой. На столе, накрытый плотной серебристой материей, лежал всего один труп. Я задрожал с ног до головы и сквозь чье-то не прекращавшееся бормотание услышал аккуратную просьбу офицера взять себя в руки. Он подвел меня к столу, и какой-то человек в таком же серебристом халате откинул угол материи. На столе лежала Алиана.

Я боялся увидеть изувеченное тело с переломанными костями и окровавленным лицом, однако, она лежала там словно живая, не хватало лишь легкого колебания серебристой простыни, отмечавшего ее мерное дыхание, чтобы крикнуть: «Да она жива! Что вы мне тут голову морочите?»